— Интересный поп, Петр Петрович! — оживился Сашок. — Увидел у меня бутылку с самогоном. «Налей, — говорит, — стакан, для требы нужно». — «Для требы нужно вино, — отвечаю я, — а это вонючий самогон, батюшка!» — «А я, — говорит, — его от плохих запахов избавлю, чадо мое!» Я отказался. А он ко мне умоляющим голосом: «Дай для требы. Да я тебе за один стакан все грехи прощу, охальник ты этакий! Найди, — говорит, — такого католического ксендза, лютеранского пастора, русского священника или еврейского раввина, чтобы за стакан вонючего самогона все грехи простил! Дурак ты, — говорит, — чадо мое! Нужда меня заставляет, иначе не умолял бы тебя, сукина сына». Пришлось налить стакан!

— Совсем опустился поп. Раньше комендант ему кагор давал, а теперь в день службы приносят полстакана. По потребностям и расход: мало кто ходит теперь в церковь!

Сашок оглянулся и спросил:

— Огнев не давал новых поручений?

— Связной дважды был. Едва пробрался, бедняга. Всякий раз о тебе расспрашивал. Нового ничего не передавал. Огнев строго наказал тебе беречь себя.

Говорили они тихо, вполголоса, время от времени оглядываясь по сторонам. Раза три Сашок обошел даже вокруг сирени: а не подслушивает ли кто-нибудь?

— Я все очень хорошо продумал, Петр Петрович, — тихо, с увлечением рассказывал Сашок. — Проволочку присоединил к электролинии и часам — ходики нашел. Когда нужно будет, подключу и удеру. Выйду, когда стрелка только что отойдет от другой стрелки. У меня в распоряжении будет целый час. Стрелки снова соединятся — произойдет замыкание. От кинотеатра останется…

— Пшик! — радостно прервал его Калачников.

— Пшик!

— Когда, Сашок?

— Точно не знаю. Вот откроем кинотеатр. К их празднику — 22 июня — обещают привезти новую картину. Боевик какой-то. В Германии, говорят, нашумел. Наверняка все офицеры придут…

— Боишься, Сашок?

— Боюсь, — искренне сознался Сашок. — И за себя боюсь, Петр Петрович, и за Танюшку, и за дело. А вдруг осечка будет? Может, проводок где-то оборвался. А проверить уже нельзя…

— Авось, Сашок, все будет хорошо!

— Должно быть, Петр Петрович. На совесть работал!

— А я, как услышу взрыв, тоже подамся из города.

— А может, до взрыва, Петр Петрович? После взрыва труднее будет…

— Нельзя, Сашок. А вдруг я им потребуюсь? А меня на месте нет. Заподозрят неладное — и тебя схватят, ты у меня раньше жил. Провал может получиться. Документы, Сашок, у меня надежные, из города меня немцы в любое время выпустят.

— Смотрите, как лучше, Петр Петрович.

— Из лучшего и исхожу. Запомни и ты: встретимся в кустах у старого парка. Там, где жасмин растет. Пока у эсэсовцев паника, мы из города выберемся. А не свидимся в парке — Огнев нас у леса встретит: он своих людей недалеко от города держать будет.