— Забыл, о чем мы с тобой говорили перед моим отъездом? Видимо, забыл… — он сокрушенно помотал головой, хотел еще что-то добавить, но тут зазвонил телефон. Белобородов снял трубку.
Выходя из кабинета, он напомнил Леониду про очную ставку:
— В двадцать ноль-ноль будь на месте, я тебя кликну.
24
— Да, этот человек мне знаком, — сказал Макаров, едва взглянув на Флоренского, и тут же словно бы потерял к нему интерес.
Зато Флоренский буквально впился в Макарова горящими глазами — потрясенно, презрительно, негодующе…
Белобородов попросил Макарова рассказать, где и при каких обстоятельствах они впервые встретились, и тот повторил слово в слово прежние свои показания. Пока он говорил, Флоренский продолжал пожирать его глазами и несколько раз порывался что-то крикнуть, но словно бы сглатывал готовые вылететь слова, и только кадык ходил вверх-вниз в конвульсивных движениях.
А когда Макаров умолк, Флоренский вдруг запрокинул голову и разразился басистым, нервным, срывающимся хохотом.
— Я вспомнил этого… субъекта! — немного успокоившись, но еще дрожа от возбуждения, произнес он, обращаясь к Белобородову.
— Надо полагать, вы вспомнили обстоятельства, при которых встретились с этим человеком в Харбине? — спросил тот.
Лицо Макарова казалось невозмутимо-бесстрастным, однако на лбу блестели крупные капли пота.
— Да, — сказал Флоренский, не отводя от него горящего взгляда.
— Вы хотите еще что-нибудь добавить? — спросил Белобородов.
— Если можно, я хотел бы дать показания… без… этого… — с усилием выговорил Флоренский, взмахнув рукой в сторону Макарова.
Белобородов понимающе кивнул.
25
Из донесения министра продовольствия Флоренского В. С. своему правительству (копия прислана Омским архивом): «…Не могу не остановиться на одном нежелательном явлении, которое в значительной степени усложняет дело воспитания в массах уважения к законности и порядку. Таким нежелательным явлением необходимо признать открытое вмешательство в сферу деятельности административной и даже судебной находящегося в Павлодаре так называемого штаба пополнения отряда Анненкова в лице начальника штаба поручика Чернова и его адъютанта хорунжего Пашина. Возглавляемый этими лицами отряд совершает порки, производит реквизиции и налагает контрибуции, оставляя получаемые таким образом средства в своем распоряжении… Зарегистрировано несколько случаев, когда представители штаба вызывали к себе разных киргиз и под страхом порки и лишения свободы вымогали у них деньги и скот».