— Шут с тобой, давай, только скорей.

Байда вложил в руку Яшкина хлебный шарик и дважды повторил адрес: улица Ленская…

В шарике оказалась записка:

«Зоя, на подволоке, в золе, под дырявой лейкой, возьми деньги. 5 т. отдай подателю, остальные спрячь подальше. Бумаги сожги. Иван».

«Зоя, на подволоке, в золе, под дырявой лейкой, возьми деньги. 5 т. отдай подателю, остальные спрячь подальше. Бумаги сожги. Иван».

— Та-ак, — сказал Жеромский, прочитав записку. — Появились деньги, и, судя по всему, сумма немалая. Да еще бумаги, которые почему-то надо сжечь…

При обыске в доме на Ленской обнаружили крупную сумму денег в новеньких купюрах и маленькую записную книжку. В ней были какие-то цифры, отдельные буквы и слоги, напоминавшие сокращения. И слова, похоже, составленные из бессмысленно расположенных букв. Код оказался примитивным, к концу второго дня эксперт представил Жеромскому расшифровку. Цифры стали данными о прохождении поездов с военной техникой, буквы и сокращения — сведениями о цехах завода и выпускаемой ими продукции, а бессмысленные слова — написанными наоборот фамилиями начальников цехов. На отдельной страничке одними согласными были записаны фамилии работников завода, которых Байда пытался «обработать». Перед некоторыми стоял знак вопроса, две были зачеркнуты.

— Ну-с, картина проясняется, — сказал Жеромский и затребовал Байду на допрос. — Мы на верном пути.

Теперь дело пошло быстрей. И хотя Байда поначалу отказывался от знакомства с хозяйкой дома на Ленской и «не узнавал» записную книжку, очень скоро ему пришлось прекратить игру. Слишком очевидно изобличали его результаты графической экспертизы и точные данные о посещениях дома на Ленской, представленные Чижовым. Байда задумался. Жеромский кивнул конвоиру, чтобы тот отвел арестованного в камеру.

Следующий день стал тем самым днем, которого давно ждали Чижов и Жеромский. Байда заговорил. И на этот раз без уверток.

Да, 10 июля он был ранен в руку и добровольно сдался в плен. Да, допрашивали его корректно, тем более что он охотно отвечал. Да, были и рюмка рома и хорошая закуска — плата за отречение от Советской власти…

А потом последовало предложение о сотрудничестве. Байда согласился, что и подтвердил тут же распиской.

Несколько дней его обучали простейшим приемам ведения разведки. «Марусину» — под такой кличкой он должен был работать — предлагалось вести агитацию среди красноармейцев: восхвалять мощь немецкой армии, немецкую культуру, осторожно призывать к массовой сдаче в плен без боя. Второй задачей была военная разведка.