В ночь на 25 июля, снабдив двумя булками и пачкой русских папирос, Байду вывели к линии фронта у маленькой деревни. Провожатый — немецкий солдат — дал ему две зеленые ракеты. Их Байда должен был выпустить через несколько дней, возвращаясь с добытыми сведениями.

Вероятно, так бы и случилось, не начни наша артиллерия той ночью обстрел немецких позиций. Одна из мин разорвалась в нескольких шагах от Байды. Осколком его ранило в бедро. Немец сделал перевязку русскими бинтами из индивидуальных пакетов, которые для этой цели собирались у убитых красноармейцев, и велел идти в деревню. Там, по его словам, располагался полевой госпиталь русских.

Байде обработали рану и через несколько дней отправили его в одесский госпиталь. А вскоре вместе с эвакуированным госпиталем он оказался в Сочи.

Из-за ранения вернуться к немцам он не мог. Но о задании не забыл: начал осторожно расписывать соседям по палате райскую жизнь у немцев. Условия в госпитале были хорошие. Байда быстро поправлялся, гулял по паркам бывшего санатория, где теперь разместили раненых. Однажды в аллее он увидел элегантно одетого человека и чуть не вскрикнул: это был знакомый ему по прежним временам чин полиции воеводства, на территории которого располагалось село Байды. Человек, сев на краешек скамьи, на которой сидел Байда, тихо сказал:

— Слушай внимательно, Марусин: тебе приказано ехать в Куйбышев и устраиваться на один из крупных заводов. Все изучай и запоминай. Там я тебя найду. Если не встретимся через полгода, переходи линию фронта. Все…

Человек поднялся и неторопливо пошел по аллее.

Вторая встреча произошла в Куйбышеве. У Байды было мало сведений (фронтовые данные уже устарели), поэтому «гость» проинструктировал его, чем интересоваться, передал большую сумму денег и ушел. Больше он не появлялся, хотя теперь у Байды было что рассказать.

Как выяснили работники управления, этот бывший чин полиции был интересовавшим их сотрудником отдела генштаба одной «дружественной» страны. Но к этому времени он выехал в Иран…

Следствие закончилось, можно было докладывать начальнику управления.

Вечером, собираясь домой, Геннадий спросил:

— Что теперь с ним будет, Тимофей Иванович?

— Что ж, дело передадим в трибунал, а он решит, — ответил Жеромский. — Конечно, Байда не Сидней Рейли, но шпион есть шпион. И напакостил бы он порядком, не будь нас, не будь надзирателя Яшкина и многих других, кто помогал нам. Не будь, наконец, того, кто первым обратил на него внимание, как его, Михаил Гаврилыч, что ли?.. Знакомец твой по заводу… Ты, кстати, хоть поблагодарил его?