— Еще повоюем, — улыбнулась ей Альбина. — А пока с нового места передай в Центр, что на радиосвязь временно выходить не сможем. Чтобы не надеялись на нас. Объясни, что ввиду сложившихся обстоятельств я ушла в глубокое подполье. На время.

Они расцеловались.

Радистка с рацией в базарной корзине проследовала через запасный выход прямо в огород, а оттуда лишь ей одной известными тропами в заблаговременно подобранное пристанище.

Баронесса, выйдя на улицу, сказала, мирно покуривавшим полицейским:

— Пока не заходите в дом. Штурмман сам позовет вас, когда сочтет нужным.

Полицаи, белорусские мужчины средних лет, ей козырнули, и она, как ни в чем не бывало, помчалась на велосипеде дальше, к себе на квартиру. Один полицай подмигнул другому:

— Небось полюбовница Хейфица…

Альбина спешила, пока не спохватились и не подняли тревогу. Она четко представляла себе, что это провал, что ее часы, а может быть, минуты, сочтены. Словом, с этого момента и ее свобода, и жизнь висели на волоске.

Схватив всегда готовый на этот случай рюкзак с самым необходимым и пристроив его на багажнике велосипеда, Альбина выехала за город, объясняя каждый раз немецким патрулям, что спешит по делам службы в недалеко отстоящее село. Ей желали удачи и благополучного возвращения, удивляясь, как это начальство послало ее одну в такое тревожное время.

Домчав до реки Мядельки, сбросила гестаповскую форму и облачилась в цивильное платье, форму сунула в кусты так, чтобы ее легко могли обнаружить те, кто пойдет по ее следу. Важно, чтобы они подумали, будто она утонула. А там — ищи ветра в поле!

Перейдя реку вброд, Альбина, изнемогая, несла велосипед на себе, затем, оседлав его, углубилась в лес. Она знала расположение партизанских отрядов в окрестностях Постав и направилась в один из них.

Прошла партизанские контрольные посты, но никого не встретила. До землянок добралась, когда уже смеркалось. Партизан и там не застала. Зато обнаружила следы недавних боев — варварски разрушенные землянки, обгорелые деревья и утварь. Вспомнила: здесь побывал со своим карательным отрядом Краковский, прошелся ураганным огнем и мечом.

Сев на землю, притулилась к дереву, чтобы заснуть, но сон долго не приходил. Сначала лесные звуки она принимала за погоню. Вскоре поняла, что это — слуховые галлюцинации. Переживала, что оборвалась связь с Центром. Всю войну снабжала его важной информацией, полученной из первых рук, а тут вдруг провал. Старалась понять, в чем ее и радистки оплошность. А может быть, средства радиолокации стали совершеннее? Волновалась и за судьбу Раи.