Как поступить со всем этим? Тем, кто воевал на фронте, приходилось тяжко. Но там хоть видишь врага — он впереди. И ты не один, кругом боевые товарищи. В тылу противника опасность поджидает тебя везде — за деревом, за домом, в десяти шагах. И ты, чекист-оперативник, один среди зарослей, укрывающих бандитов, среди истерзанных войной безучастных, а то и враждебно настроенных людей, населяющих незнакомые тебе места. Полагайся только на себя! Да, то была далеко не туристическая прогулка по лесам и болотам западных областей огромной нашей державы. Буслаев прожил славную и в то же время полную напряжения, постоянных тревог и опасностей жизнь. С годами все чаще задавался вопросом: так ли жил? Все ли сделал из того, для чего предназначен Человек? Что оставит после себя людям? Чувствовал, что требуется многое довести до ума, от чего-то отказаться, что-то изменить к лучшему. А значит, надо спешить жить!

Если формулу «спешить жить» разложить на составляющие, то получится такая картина: он честно, по совести трудился, под себя не греб. Отечеству старался давать больше, чем получал от него, не раболепствовал перед начальством, но и не задавался перед подчиненными, не дрожал за свою шкуру в минуты опасности, вместе с поднявшимся на борьбу народом спасал Родину от иноземных захватчиков. Словом, был личностью.

Протирая очки, Антон задумался: бывало, и глупости совершал, конечно. Но если бы пришлось все начинать сначала… Нет, не искал бы и на этот раз соломы, чтобы мягко было падать.

Так и не дождавшись вызова в управление, отставник Буслаев решил сам напомнить о себе. Отстучал на машинке «Колибри» запрос в Молодечненскую область, на территории которой воевал. Запросил архив КГБ СССР. Ответ отовсюду был однотипный: «Сведениями о вашем участии в боевых операциях по защите Родины не располагаем». «Выходит, война выиграна без меня, — размышлял он. — Так-то вот! А я здоровье там потерял, грудь под вражеские пули подставлял, других собою прикрывал…» Бездушная отписка архивариуса нанесла куда большую рану, нежели та, осколочная, от разорвавшейся у ног «лимонки».

Но так ли уж надо утверждать свое право иметь удостоверение участника ВОВ? «Стоит!» — решительно сказал он себе. В конце концов важно не удостоверение. Куда важнее признание самого факта, что ты не отсиживался в кустах, когда решалась судьба Родины, что совесть твоя чиста перед потомками. И надо это не только ему, необходимо его детям, внукам, правнукам. Они должны знать и гордиться родней, рассказывать последующим поколениям, что в их роду тоже был защитник земли русской.