— Я понимаю тебя, — сказал Антон и задумался: «И все это не сломило его духовно, сохранились ясность ума, логика мышления, любовь к Родине. Ну и человечище!»

Елена Петровна поставила на стол бутылку «Гурджани», пригласила мужчин к обеду. Антон потребовал еще и беленькой. Извинившись, что не может побыть с ними, она поехала в поликлинику. Согласно расписанию, у нее на сегодня была назначена консультация профессора — специалиста в области гастроэнтерологии. Затем предстоит проехать в горздрав, где ей должны вручить диплом врача высшей категории.

Бросив взгляд ей вслед, Евгений спросил:

— Скажи, Антон, а Елена была тебе помощницей?

— Помогала, когда требовалось. Особенно за границей. Но я не посвящал ее в наши дела больше, чем это положено знать жене. Так лучше и для нее, и для дела. Главная ее помощь — в психологической поддержке. Она прочно держала мой тыл — семью. И я ей благодарен за это, — сказал Антон, наполняя рюмки водкой.

Старинные друзья удобно устроились за обеденным столом.

— А я думал, ты не поклоняешься Бахусу, — подняв рюмку, сказал Евгений.

— Не поклоняюсь, не служу ему, но и не отвергаю! — ответил Антон и тоже поднял рюмку. — За встречу, Женя!

— За встречу, Антон.

— Ну, а сейчас чем занимаешься? — поинтересовался Евгений.

— Как чем? Помогаю жене по хозяйству. Иногда вожусь с внучками, если выпадает такое счастье. Перечитываю классику, современную периодику просматриваю, — ответил Антон. — А еще занимаюсь журналистикой, встречаюсь с молодыми чекистами, когда приглашают. Делюсь, так сказать, профессиональным опытом. Мало, по-твоему?

— Совсем как в той песне «Не стареют душой ветераны…» — Евгений рассмеялся. — Можно надеяться, что мы передали эстафету надежным, знающим людям?

— Безусловно, — уверенно ответил Антон. — Современные чекисты, конечно же, образованнее своих далеких, да и ближайших предшественников тоже. Но ведь и они — дети своего времени. В данном случае, застойного, которое страшно тем, что вобрало в себя и культ личности, и волюнтаризм, и догматизм, и свои собственные пороки. Я учу их чтобы они извлекали уроки из наших ошибок, и уж, конечно, не повторяли их, и по возможности не порождали новых.

— Великое дело ты делаешь!

— А еще затеял возню по поводу признания меня участником войны.

— Ну и как, есть надежда, что признают?

— Пока что сам себя признаю, — усмехнулся Антон. — Комитетские формалисты, видимо, полагают, что я — самозванец.

— Это как же понимать?

— Не значусь в картотеках, и все тут!

— А как же борьба с бандформированиями и националистическим подпольем в годы войны и после нее? Ерунда какая-то! — возмутился Евгений.