Сайхун молча посмотрел на дядю и подумал: «Господи, что за идиотские слова!» Потом он просто кивнул.

– Эй, ты заходи как-нибудь, повидаешь меня и Джин. Когда закончится поминальный срок, хорошо? Как раз подойдет время, чтобы обмыть ресторан.

– Говорить об этом сейчас – значит проявлять неуважение, – сказал Сайхун.

– Не пойми меня неверно, я лишь имел в виду, какая жалость, что бедная Мейбл уже не увидит всего этого. – И дядя Генри поднял глаза к небу.

– Я вернусь через месяц, – сообщил Сайхун. – Когда закончится траур.

– Хорошо. А пока смотри, чтобы у тебя все было в порядке.

 Вернувшись в свой номер, Сайхун присел на краюшке кровати, продолжая думать о своей тете. Было бы замечательно, если бы ему удалось увидеть ее или каким-нибудь другим образом узнать, что у нее все в порядке. Когда он медитировал, он не ощущал никакого присутствия тетушки Мейбл. Она покидала его навсегда.

В Китае он бы уже давно нашел мага и платил бы ему немалые суммы золотом, чтобы чародей удачно препроводил ее душу в иной мир. Но он был на чужбине, и здешнее правительство запрещало всякого рода колдовство. Лишь в Америке он впервые осознал, что все это, возможно, совсем не так..; В любом случае, он выдержал траур и лишь потом пришел в гости к тете Джин и дяде Генри. Согласно традиции, время скорби по усопшему могло длиться до трех лег. Вместо этого Сайхун предпринял месячное бдение. У всего в современности есть свои положительные стороны. Дядя Генри сообщил ему по телефону, что разрешения на открытие ресторана уже получены И,что скоро начнется внутренний ремонт здания. Сайхун уже видел привлекательный фасад на Клемент-стрит. Он вложил в это все свои деньги – что ж, это и к лучшему. Зато его будущее теперь обеспечено.

Дом дяди Генри и тети Джин находился приблизительно в часе ходьбы от Чайнатауна. Это был двухэтажный особняк в итальянском стиле в квартале Маона. Сайхун по достоинству оценил солнце и свежий воздух, в которых буквально купался фасад. Безусловно, жить здесь было лучше, чем в Чайна-тауне. Он поднялся по ступенькам ко входной двери особняка и позвонил. Никакого ответа. Сайхун снова нажал кнопку звонка, потом пожал плечами: «го ж, он оставит им в дверях записку и как-нибудь позвонит.

Потом он обернулся: из соседней двери выглянула хозяйка. Это была странного вида китаянка, которая выщипывала свои натуральные брови, ради того, чтобы сделать их более высокими, словно ниточки.

– Вы чего туг расшумелись, – принялась бесстрашно укорять она Сай-|уна.

– Прошу прощения, я просто хотел повидаться с четой Чанов.