Слава богу! Наверное, заметили, что у меня проблемы.

Грубо и неосторожно они подняли ее со стула. Эвви все еще ощущала боль там, где сдавили тело. Ее держали под мышки, иначе она рухнула бы, затем наклонили назад. Пятки были будто привинчены к полу. Двое подхватили под руки, двое крепко взялись за колени и щиколотки. Они не пытались трогать ее в неподобающих местах, и Эвви решила, что ее отнесут в медпункт или лазарет. Но стюарды, которые давеча кланялись ей и называли «мадемуазель», теперь волокли ее, как говяжью тушу, через те самые запертые двери по темным, провонявшим соляркой коридорам. Они не спешили и не медлили, шли молча, словно с заранее обдуманной целью. На одном из поворотов ее голова мотнулась на обмякшей шее и ударилась о стальную переборку. На некоторое время перед глазами повис красный туман. Придя в себя, Эвви поняла: ее несут не к врачу. Она вновь и вновь пыталась закричать, однако не смогла даже пискнуть.

Ее утащили к заостренному носу судна. Дружно закинули на хромированный поручень и сбросили в океан, под надвигающееся днище. При скорости яхты в шестнадцать узлов у нее не было шанса утонуть до встречи с работающими винтами.

45

45

Халли вырвалась на поверхность, тяжело дыша, и на мгновение подумала, что у нее галлюцинации. В прошлый раз тут стояли двое мужчин. Теперь больше.

– Buenos días, señorita[46].

Говоривший зловеще ухмылялся, обнажив неровные зубы.

На всех мужчинах были залатанные джинсы и разномастные предметы поношенного военного обмундирования, камуфляжные рубашки без рукавов, рваные соломенные шляпы, ковбойские сапоги. У каждого в руках «АК-47», в кобурах на тесьмяных поясных ремнях – пистолеты. На груди у самого высокого золотой буквой «Х» отсвечивали перекрещенные патронташи с боеприпасами, а на голове – большая красная бейсболка набекрень с огромным козырьком.

Наркодельцы.

Удерживая автомат в левой руке, говоривший протянул правую.

Выбора не было. Халли дала ему руку, и он поднял ее из воды. Снова она стояла босая, мокрая – теперь перед четверыми ухмыляющимися мужчинами. Двое были явно пьяные – с приоткрытыми ртами и полузакрытыми веками, еле держались на ногах. Верзила с патронташами, похоже, был трезв. Плоское лицо, борода, как из стальной мочалки. С губы свисала самокрутка, возможно – косяк. На огромных ногах – черные кеды с обрезанными задниками.

Двое пьяных, что-то быстро сказав по-испански тому, кто вытащил ее из воды, двинулись в ее сторону. Верзила остался на месте, глядя на главного, который гаркнул на пьяных. Они нахмурились, пробормотали проклятья, но остановились.