Присыпанные пылью грузовики ползли по грунтовкам, кромсающим склоны, посеревшие от жары. На холмах, обтянутых коричневым полотном глинозема, круглились зеленые головы олив и острились зеленые пики кипарисов. Скучная расчерченность вскарабкавшихся на вершины еврейских поселений издалека выглядела, как изящный орнамент.

Дорога завернула. Слева от нас выросли скалы, справа простиралось поле, за которым маячила арабская деревня с минаретами. Мы проехали метров пятьсот и увидели какой-то рыдван, стоящий на краю поля перпендикулярно к шоссе. Его фары поблескивали на солнце. В рыдване копошились три арабских подростка. С ними был их усатый, очевидно, старший брат, либо кузен, а быть может, дядя. Марциано резко затормозил, затем выхватил пистолет и выстрелил в воздух. Арабчата, как обычно, даже не заботясь хотя бы о внешнем соблюдении достоинства, выскочили из машины и, сломя голову, кинулись в поле. Усатенький остался, но без всякого на то аппетиту. Ручки его дрожали, колени подгибались, а глаза, в которых плескались слезы, были устремлены на дуло пистолета. Марциано выскочил из машины.

– Что ты здесь делаешь?!

– Господин, я… – начал жалобно мямлить на иврите араб.

– Давай сюда ключи от машины! – скомандовал Марциано.

– Но, господин…

– Ключи! – рявкнул Марциано, направляя на араба пистолет.

Араб, опустив голову так низко, что, казалось, она сейчас оторвется, полез в машину и выбрался из нее уже со связкой ключей в руке. Он двинулся в сторону Марциано, но тот отступил назад и крикнул:

– Бросай.

Усатый бросил ему ключи. Марциано опустился в кабину, и мы поехали.

– Зачем ты это сделал? – спросил я его, когда очередной поворот дороги оставил позади арабскую пацанву и их пастыря с бесполезной грудой металла, которая еще несколько минут назад была автомобилем (впрочем, не исключено, что где-нибудь дома у предусмотрительного ишмаэльтянина завалялись запасные ключи).

– Здесь им запрещено ездить, – сообщил он мне. – Нечего им здесь делать. Ни одна деревня на шоссе не выходит, а стреляют тут такие вот заезжие через день. Скольких уже убили!

Тут из-за скалы вывернулся джип цвета хаки. Я наивно предположил, что сейчас Марциано передаст патрульным ключи, а заодно призовет их разобраться с потенциальным «вооружен и очень опасен» и тремя его юными друзьями. Но Марциано, должно быть, по ошибке, вместо тормоза нажал на газ и скрылся вместе с нами в неизвестном направлении. После чего бросил через плечо себе за спину ключи, и его сын ловко поймал их.

– В коллекцию, – сказал Марциано.

– И много их у тебя в коллекции? – поинтересовался я у его сына.