Королева издала вздох, более напоминавший гневный возглас.

– Будет несправедливо, – хладнокровно добавил Людовик, – если я заставлю этих славных людей бежать, тогда как они озаботились тем, чтобы оказать мне честь. Я поеду шагом, притом не быстро, чтобы все они могли следовать за мною.

Собравшиеся одобрительным шепотом выразили свое восхищение, однако на иных лицах отразилось недовольство и в первую очередь на лице королевы, которая считала подобное благородство слабостью.

Послышался звук растворяемого окна.

Удивленная королева обернулась: оказалось, что Жильбер, пользуясь своим правом врача, решил проветрить столовую, в которой было уже не продохнуть от запаха кушаний и дыхания более чем ста человек.

Доктор зашел за занавеску раскрытого окна, и снизу до него донесся гул собравшейся во дворе толпы.

– Что там такое? – осведомился король.

– Национальные гвардейцы, ваше величество, – ответил Жильбер, – столпились на самом солнцепеке, им, должно быть, очень жарко.

– А почему бы не пригласить их позавтракать с королем? – тихонько шепнул королеве один из ее приближенных офицеров.

– Нужно отвести их в тень – на мраморный двор, в прихожие, куда угодно, где хоть немного прохладнее, – сказал король.

– Десять тысяч человек в прихожие! – воскликнула королева.

– Если распределить их по всему дворцу, места хватит, – настаивал король.

– Распределить по дворцу! – ужаснулась Мария Антуанетта. – Так, ваше величество, они и до вашей спальни доберутся.

Это страшное пророчество сбылось в Версале менее чем через три месяца.

– Среди них много детей, государыня, – мягко сказал Жильбер.

– Детей? – удивилась королева.

– Ну да, ваше величество, многие взяли детей прогуляться. Дети тоже одеты в мундирчики национальных гвардейцев, настолько людям нравится этот новый институт.

Королева собралась было что-то возразить, но тут же опустила голову.

Ей хотелось сказать в ответ какую-нибудь колкость, но мешали гордыня и ненависть.

Жильбер бросил на нее внимательный взгляд.