Нужно сказать, что в те времена Людовик XVI был обожаемым королем, в честь которого французы готовы были воздвигать алтари, несмотря даже на глубочайшее презрение, внушенное им г-ном де Вольтером к такого рода знакам внимания.

Впрочем, Людовику XVI алтарей не воздвигали, но лишь потому, что умные люди того времени слишком уважали своего короля, чтобы подвергнуть его подобному унижению.

Людовик XVI заметил Жильбера, шедшего рука об руку с Бийо. Позади них шествовал Питу, все еще волоча за собой свою громадную саблю.

– А, доктор! Какая чудная погода, какой чудный народ!

– Вот видите, государь, – отозвался Жильбер.

И, наклонившись к окошку кареты, добавил:

– А что я обещал вашему величеству?

– Да, сударь, да, вы сдержали слово.

Король вскинул голову и громко произнес, явно желая быть услышанным:

– Мы движемся медленно, но, по-моему, все же слишком быстро для того, чтобы разглядеть как следует все, что творится вокруг.

– Ваше величество, – ответил г-н де Бово, – сейчас мы делаем лье за три часа. Двигаться еще медленнее было бы затруднительно.

Лошади и впрямь то и дело останавливались, повсюду слышались возбужденные разговоры, национальные гвардейцы братались – это словечко только что было придумано – с гвардейцами его величества.

«Интересно, – размышлял Жильбер, философски созерцая забавный спектакль, – они братаются с гвардией; выходит, раньше они были врагами?»

– Послушайте-ка, господин Жильбер, – вполголоса проговорил Бийо, – я хорошенько разглядел и послушал короля. Что же, сдается мне, что король – человек достойный.

Последние слова фермер произнес с таким восторгом, что их услышали и сам король, и весь его штаб.

Штаб расхохотался.

Король улыбнулся и, покачав головой, проговорил:

– Вот такая похвала мне по душе.

Это замечание было сделано достаточно громко, и Бийо его услышал.

– Вы правы, государь, я не привык хвалить кого попало, – отозвался он, без тени смущения вступая в разговор с королем, как в свое время Мишо с Генрихом IV.