Сорвалась со скалы одинокая чайка и с громкими, раздраженными криками принялась описывать круги. Она пролетала так близко, что Иван, казалось, чувствовал толчки воздуха, рассекаемого быстрыми, заостренными крыльями. Он видел торпедообразное, гладкое туловище и бусинки-глаза, глядевшие на него с холодным и хищным любопытством.

Чайка — символ моря, полета, юности…

Он очень любил эти строки Багрицкого, любил читать их Лиде. Разве мог он представить, что эта «дорога юнги» приведет к такому мучительному концу.

Подумать только — всего двое суток прошло со времени его последнего взлета, когда он поднялся в небо, чтобы перехватить ускользающего нарушителя границы!

ТРЕВОГА!

ТРЕВОГА!

Иван любил ранние, предрассветные часы, когда глухая полярная ночь наполнена словно бы ощутимой, тяжелой темнотой: вот одно окно зажелтело на склоне сопки, среди невидимых домов, второе, третье. У военных летчиков рабочий день начинается рано.

И в это утро Иван поднялся ни свет ни заря. Двадцать минут — на зарядку, на сборы.

У входа в столовую, на освещенном «пятачке» — традиционном месте сбора — вспыхивают огоньки сигарет, слышится смех, соленые шутки. На посторонний взгляд — собрались ребята на экскурсию или рыбалку, ждут запоздавших друзей, развлекаются.

Ивана встретили, как всегда, новым взрывом острот. Как большинство рослых, физически сильных людей, спокойный, доброжелательный Иван — удобная мишень для дружеского подтрунивания.

Алексей Крамцов, сосед по коттеджу, маленький, легкий и подвижный, как подросток, прищурил насмешливые глаза:

— Ваня, в ответ на твое заявление солнце привезли. И к нему в комплекте картинки: девушки под зонтиками, в натуральную величину и в натуральном виде. Есть на что посмотреть!

— Какое заявление? Какие девушки? — спокойно спросил Иван. Он не сразу понял шутку — в том-то и был весь эффект, на который рассчитывал насмешник Крамцов, успевший рассказать товарищам о том, как вчера в профилакторий доставили соллюкс — искусственное солнце. Врачи аэродрома решили «зарядить» своих подопечных изрядной порцией ультрафиолетовых лучей, которых так не хватало летчикам-северянам.

— Ну, ты же заявление писал командиру: «Поскольку молодые годы провел на черноморском побережье, рядом с женским пляжем, прошу обеспечить…»

— Да ну тебя, — отмахнулся Иван. — Отстань.

— После полетов махнет Иван прямо в Крым! — не сдавался Крамцов. — А то у нас солнце неживое… и девицы тоже.