— «Залив»-пять, дублирую: «высота пять, катапультируюсь». Тридцать первый катапультировался, «Залив»! Снижаюсь осмотреть место приземления.

— Добро, — ответила земля. — Придерживайтесь положенной высоты.

Здесь, над скалистым прибрежным районом, в условиях плохой видимости он не имел права опускаться ниже километровой высоты, иначе ему грозила опасность врезаться в одну из многочисленных сопок.

Крамцов пробил первый ярус облаков и впился глазами в открывшийся сектор неба: не вспыхнет ли где-нибудь на сером фоне оранжевый огонек парашюта?.. Нет, ничего не было видно — либо Иван успел уйти во второй ярус, либо катапультирование оказалось неудачным.

Второй ярус был примерно в километре от воды; Крамцов, не раздумывая, дал ручку от себя, выпустил щитки и, снизив скорость, как на посадке, направил истребитель к самой земле. Он надеялся пробить этот облачный слой и выйти в бреющий полет. Если бы ему удалось обнаружить алое пятнышко парашюта, это намного облегчило бы поиски его товарища.

Крылья резали клочья облаков, на стекле фонаря задрожали капли влаги — шестьсот метров, пятьсот, четыреста.

Нет, опуститься так низко, чтобы увидеть парашют и при этом не врезаться в прибрежную сопку, ему не удастся. Мешала скорость. Сколько бились конструкторы, чтобы увеличить ее, и вот теперь она главная помеха. Его машина предназначена для перехвата, для боя, но не для такого поиска. Не успеешь и голову повернуть, а позади — десяток километров.

… Летчики живут как бы в двух разных измерениях времени — на земле и на небе. Полет реактивного истребителя — минуты, и в эти минуты расходуются все запасы нервной энергии и мускульной силы. Летчик, как и его машина, работает на «высоких оборотах», и, быть может, именно поэтому на земле, в быту, в домашней обстановке летчики, как правило, спокойны и неторопливы, сдержанны и нерасточительны на слова и движения. Они словно аккумулируют нервный заряд, чтобы снова разрядить его в те минуты, когда скорость решает все.

Катапульта выбросила Соболева из мира высоких скоростей, а Крамцов продолжал оставаться в нем, и он понимал, что ничем не может помочь другу, хотя тот, быть может, находился совсем рядом, в ста метрах от того места, где сейчас проносился истребитель Крамцова.

— Пятьдесят шестой, немедленно наберите высоту, держите курс на аэродром. — Голос офицера был суров и резок; не дожидаясь повторения команды, Крамцов круто направил истребитель вверх, уходя от затаившихся во мгле коварных сопок. И тут же услышал спокойный, мягкий голос Демина:

— Не волнуйся, Алеша, высылаем вертолет. Придется возвращаться, так ничего и не узнав об Иване. Теперь вся надежда на экипаж вертолета. Они найдут, у них-то скорость подходящая.