— Товарищ ефрейтор, шмели!

— Шмели, шмели! — передразнил Бородуля и снова бросился к телефону.

— Товарищ дежурный,— доложил он,— Слышу самолет. Нарушил границу курсом на северо-восток в шесть часов двадцать четыре минуты.

— Ясно! — ответил дежурный по заставе старшина Пологалов и немедленно связался с отрядом: — Внимание, воздух!

 Несколькими минутами раньше локаторы нащупали самолет. Он шел на большой высоте, приближаясь к границе. Бородуля сообщил точное время, когда неизвестный самолет вторгся в пределы воздушного пространства СССР.

Самолет покружил над советской территорией, особенно не удаляясь от границы, и через тринадцать минут вернулся за кордон...

Горский пил чай с лимоном. Чай был горячий, и капитан «Медузы» помешивал его ложечкой.

Напротив сидел старший лейтенант Пулатов. Перед ним тоже стоял стакан с чаем, но Пулатов, вероятно, ожидал, когда он остынет.

Людмилу отправили в родильный дом, и без нее в квартире казалось пусто.

Горский смотрел в окно. Тучи рассеивались. Ветер рвал их, и обессиленные, посеребренные солнцем, они очищали небо.

От Горского не скрылось, что пограничники сегодня сосредоточенней обычного.

Из прошлого радиосеанса с шефом Горскому было известно, что на рассвете границу нарушит самолет. Он пересечет ее на очень большой высоте. Горскому нужно узнать, есть ли в этом районе локаторы и засекут ли они самолет.

«Конечно,— догадывался Горский,— если не засекут, американским разведчикам можно будет летать здесь сколько угодно».

Пулатов уставился в свой стакан с чаем и не обращал на Горского внимания. Капитан «Медузы» понимал, что мысленно его свояк сейчас в районном центре, там, где Людмила, Однако, если на границе засекли самолет, Пулатов должен знать.

— У тебя неприятности по работе? — будто невзначай спросил Горский.

Пулатов ответил рассеянно:

— Откуда ты это взял?

— Выглядишь неважно.

— А-а...

— Или боишься за Людмилу?