Михаил Строгов пожал руку своей спутнице и, обойдя выступ склона, исчез в темноте.

– Твой брат делает большую ошибку, – сказал ямщик.

– Он прав, – возразила Надя просто.

Тем временем Михаил Строгов быстро шел вперед по дороге. Он очень спешил на помощь тем, кто издавал столь отчаянные крики, но его подстегивало и нетерпеливое желание узнать, кто такие эти путешественники, которым гроза не помешала отправиться в горы. Ведь он не сомневался, что это те самые, чья телега все время опережала его тарантас.

Дождь перестал, но ураган еще усилился. Крики, приносимые порывами ветра, становились все отчетливее. С того места, где Михаил оставил Надю, уже нельзя было ничего разглядеть. Дорога петляла, и вспышки молнии озаряли только выступ склона, заслоняющий ее извив. Шквалы, с разгона врезаясь в горный массив, образовывали бешеные завихрения, сквозь которые трудно пробиться, – это требовало от Строгова при всей его незаурядной силе огромного напряжения.

Вскоре стало очевидно, что путники, чьи крики он слышал, уже совсем близко. Хотя увидеть их Михаил еще не мог, то ли потому, что буря отшвырнула их в сторону от тракта, то ли из-за темноты, но их слова он теперь различал явственно.

И вот что он, к некоторому своему удивлению, услышал:

– Тупица! Ты вернешься или нет?

– Дай только добраться до ближайшей станции! Я уж позабочусь, чтобы тебя отодрали кнутом!

– Ты меня слышишь, чертов кучер? Эй! Где ты там?

– Вот, значит, как в этой стране возят пассажиров!

– А эта развалина, которую они называют телегой!

– Эй! Трижды скотина! Удрал! Ему, похоже, плевать, что он бросил нас посреди дороги!

– Так поступить со мной! С аккредитованным репортером! С англичанином! Я пожалуюсь в канцелярию посольства, добьюсь, чтобы его повесили!

Было очевидно, что говоривший так разъярен не на шутку. Однако Михаилу Строгову вдруг почудилось, что второй собеседник воспринимает происходящее и собственную участь по-другому. Тому порукой были неожиданный посреди подобной сцены взрыв хохота и последовавшие за ним слова:

– Ладно же! Нет, решительно, это сущая умора!

– Вы осмеливаетесь смеяться? – отозвался весьма едкий голос гражданина Соединенного Королевства.

– Да, дорогой собрат, разумеется! И от всей души, притом это лучшее, что я могу сделать! Советую вам поступать также! Право слово, смешнее быть не может, такого никто не видал!

В то же мгновение сильнейший удар грома наполнил ущелье несусветным грохотом, а горное эхо многократно умножило этот без того ужасающий звук. Но потом, когда заглох последний громовый раскат, веселый голос послышался снова: