— Виноват, господин сержант, — ответил быстро солдат, — эту листовку вы сами мне дали! Сказали, что это отпечатанная на гектографе речь господина капитана: «О целях нашего выступления против продажных чиновников». У рядового Окано тоже такая есть… И у Хираты! И у Эйтаро!.. Можете убедиться!

Он торопливо взял у стоявших рядом товарищей белевшие в их руках листовки и передал начальнику.

Сержант обомлел. Челюсти его сжались, как у бульдога, повисшего в мертвой хватке под горлом врага.

Что это… пьян он? Или действительно так написано?… Откуда у них революционные воззвания?…

Сержант боялся поверить глазам: на каждый листок с капитанской речью, отпечатанной на гектографе, приходилось по два или по три листка антивоенных прокламаций, которые он только что собственноручно роздал солдатам. Кто их подсунул ему?… За это его самого могли упечь!..

— Н-немедленно!.. В-воз-вратить!.. Об-братно все!.. — крикнул он сиплым голосом, вытягиваясь и сразу трезвея. — Р-рота, смирно! Стать всем по койкам!

Он побежал по рядам, вырывая из рук солдат страшные гектографированные листки…

Над городом продолжало вьюжить.

Из казарм пулеметной роты солдаты тащили к автомобилю смертоносные гочкисы и зарядные ящики с лентами, пряча их под брезент от мокрого снега.

Артиллеристы, одетые в походные защитные шинели, звякали на ходу саблями и кинжалами, вполголоса переговаривались, строились в маленькие отряды и шли на свет фар, к раскрытым настежь воротам. Некоторые прятали по карманам ручные гранаты, скользкие и круглые, как гусиные яйца.

Отряды выступали из разных казарм. Людей и машин было много. Но это не было подготовкой к походу в Маньчжоу-Го. Мортирные тяжелые орудия продолжали стоять под навесом рядом с артиллерийскими конюшнями. Кони спокойно жевали сено. Деревянные сундучки с нищим солдатским имуществом по-прежнему возвышались в казармах над койками; постели были не сняты и аккуратно заправлены.

Ночная тревога — в ветер и снег — могла показаться со стороны искусным началом обычных зимних маневров…

Грузовики один за другим мчались к центральным районам Токио. Сквозь шум моторов солдаты перебрасывались отрывочными словами:

— Хорошо. По-умному взбунтовались.

— Офицеры и те спохватились.

— Не подвели бы только.

— Дурень, так им же опасней, чем нам. Капитан Андо прямо сказал…

— Правильно, Сато-кун. Наш ответ маленький. Повинуемся непосредственному начальнику. Не только наш полк, вся армия поднимается. Все изобижены.

— Лейтенант это же пояснял: все их партии против правды идут.

— Капитализму служат, а не народу.