Она шла по дороге прочь от дома. Пусть уляжется первое неприятное впечатление о ней, а потом она постарается наладить отношения со «штабс-капитаном Курнаковым». Конечно, никаких извинений гордость ей не позволит, так же, как в гимназии или на Береговой. Но попробует просто обратиться к дяде поприветливей, улыбнется, может быть, что-нибудь спросит…

Она бездумно скользила глазами по сторонам дороги: тут и там валяются какие-то бревна, ящики, вон вдалеке сломанная повозка — военное время красоты пейзажу, явно, не прибавило.

— Что, ты так и промчишься мимо, не сказав «Здравствуй?»

Сумка на плече, выгоревшие волосы, сощуренные от солнца глаза… Виконт! Лулу вздрогнула от неожиданности:

— Здравствуйте, ой, здравствуйте! А я в таком виде!

— Да, сразу видно — ты человек чуткий. Я страдал от мысли о контрасте со щеголями из Раздольного. Пыль. Не помню, какого цвета костюм был на мне в начале пути. Александрин! Что у тебя такой растерянный вид? Ты не мне навстречу шла?

— Вам навстречу. Пожалуйста, давайте не пойдем сразу домой. Или вы торопитесь? Ведь нет, правда? — Лулу страшно не хотелось возвращаться, но и расстаться с ним она была не в силах. Если бы он отказался, она бы сию минуту пренебрегла своими желаниями и пошла, как миленькая, домой.

— Тебе надо со мной поговорить? — Виконт свернул с дороги и убавил шаг.

— Мне всегда надо с вами поговорить.

— Ты хочешь сказать «давно». Следи за своей речью. Что же ты медлила так долго? Сядем. — Он бросил сумку на землю, и уселся на одном из толстых, валявшихся в траве бревен, подтянув одно колено и обхватив его руками. Передвигать бревна было невозможно — они наполовину ушли в землю, и Лулу пришлось сесть немного наискосок от него.

— Я слушаю.

— Куда вы ездили? Опасно было?

— Опасно? Почему опасно? Что, облава? И во сколько оценена моя голова?

— Вы шутите, а сейчас такое тревожное время… Вон Пузырев всегда пьет рюмочку для храбрости. Значит, есть чего бояться …

— Уж если герой Пузырев… Ты что же и мне советуешь? Это суть разговора или вступление?

Лулу заметила тени у него под глазами. Жалко его удерживать, он все же с дороги, голодный, наверное.

— Ничего особенного не хотела сказать, Гоголя прочитала. Но это потом. Я не ошиблась: я не «давно» хотела поговорить, а «всегда» хочу поговорить, просто побыть с вами.

Виконт искоса поглядел на нее, но ничего не сказал.

— А сейчас еще так неприятно получилось, что домой идти не хочется. Дяде нагрубила… Сразу, не зная человека. Так себя некрасиво продемонстрировала! Это они виноваты… Да что сваливать? Сама… Теперь вот, погуляю немного… пусть время пройдет….