Север был прав — понадобилось, и ее нашли. Ваня даже попросился пожить пару дней в этой ледяной развалюхе — сторожке…

…Она глянула в окно. Так и есть: кони, пулеметы у крыльца. Следует распорядиться, чтобы Катя подавала обед в столовой, выяснив предварительно, на сколько персон, а самой спуститься через черную лестницу и дать знать Ване. А потом, через Катю, она отпросится с обеда, отец одобрит — что ей сидеть среди военных?

Катя, как по заказу, оказалась тут как тут, стояла, переминалась в нерешительности с ноги на ногу:

— Что делать, не знаю… Виктор Васильевич велели Пузырева к нему позвать, а он-то, сами знаете, не в себе опять…

— Вы меня спрашиваете, Катя? Скажите ему, что Пузырева невозможно привести в чувство. Спросите, сколько человек будет к обеду, и подавайте уже. А про меня сообщите, что поем в комнате, если он не возражает.

Лулу немного наклонила голову в ответ на послушный кивок Кати, спустилась, поговорила, как собиралась, с Ваней минуты две. Она уже шла по боковой лестнице назад к себе, и тут вдруг услышала нечто такое, что ее мгновенно взбесило: наверху, в комнате Виконта кто-то копался. Явственно (видимо, дверь осталась отворенной) слышалось, как открывается крышка секретера, отодвигается какая-то мебель. Лулу сразу поняла — Пузырев. Наверняка хочет что-то стащить и продать, пропить! Что делать? Она вспомнила, какой Пузырев отвратительный и страшный, когда пьяный. Ничего, пусть хоть убивает ее, но комнату Виконта она в обиду не даст. Перед Рождеством, в отсутствие отца, она велела Кате позвать кого-нибудь на подмогу и, как следует, прибрать во всем доме. И во время уборки она своими глазами видела: все вещи, которыми он пользовался, держал в руках, — на месте. Оттого и не пропадает ощущение его присутствия. В комнате сохраняется даже неуловимый пряный запах, который она то больше, то меньше ощущала во время своих визитов. Этот запах был ей необыкновенно приятен, напоминал о сказочном замке в мезонине: за те три четверти часа ожидания он появился и усилился там.

Лулу взвесила на руке тяжелые каминные щипцы и с ними наперевес храбро побежала наверх.

…Подло, наверное, бить человека, склонившегося к ящику секретера: он не видит Сашу и выглядит безоружным. Зато, это будет наверняка, и не так уж, чтобы совсем нечестно. Он ведь, все-таки, мужчина, сильнее, и, очевидно с Сашиного перепугу, кажется в сумерках далеко не маленьким. Она зажмурилась, сделала два шага вперед и, размахнувшись, неловко опустила свое оружие на плечо незваного посетителя:

— Руки прочь! Не смейте тут ничего трогать! Сейчас позову людей!