Виконт оглянулся на Сашу, которая исходила тревогой, помолчал и с неопределенной полуулыбкой ответил:

— Да нет, пожалуй!

Серафима принялась его уговаривать. И опять, ничего такого — не хотела упустить явно выгодного жильца. Но чем горячее становились ее предложения, тем решительнее он отказывался. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, и сколько бы Саша гадала, в чем тут подвох у Виконта, если бы в сгустившиеся сумерки «залы» не вбежал запорошенный снегом, запыхавшийся, но радостный Леха.

— Раскатавасилося! Метет — во! Но Леха сработал! Все по фактуре! Старуха — мировецкая, хотя труха с ей сыплется без вопросов… От ведьма носатая, а домишко-то сдает! Мне уж невмоготу было. Куда ни ткнешься — обратно паразиты ошиваются. Врежу, думаю, хоть душеньку отвести, да тут ты, Викентий, встал передо мной, как лист перед травой, со своим наказом против колотушек, значит… Да еще и про страну распрекрасную… хотя, пусть се там бы и проживали. А че? И вот оно — тут же подфартило! Старушенция на отлете жизнь устроила и, грит,… хоть бы последний бандюган, да свой… — Леха шмыгнул носом то ли расчувствовавшись, то ли оттаивая. — А мы, рази, последние? Пущай, грит, чего хочут, того и делают в моем дому, и банька к тому же прилагается… А грабить, чтоб не очень, грит. Так рази мы будем? Мы че? Я ни-ни, а Викентий — антилигенция, ему не до того! Оттуда и лицо подозрительное для того гада оказалося! И где ж тот паразит теперя? В Харькове? А Викентий — антилигенция? Здесь, с Лехей, пуд соли делит напополамку! Да я такую антилигенцию за сотню фраеров…

У Лехи, по видимому, было и еще что сказать, если бы Виконт, зайдя сзади, не зажал, смеясь, ему ладонью рот и не подтолкнул в бедро коленом. Серафима тоже заливисто рассмеялась, а Леха, застеснявшись, надвинул шапку на лоб. Он так младенчески не понимает, что в действительности произошло в поезде, так накрепко прилепился к ним… Неужели до Петрограда доедет?

— В общем, я понял, — вытирая руку, а заодно и Лехину физиономию белоснежным платком, проговорил Виконт. — Пристанище есть. Так идемте: вечер, вьюга.

— Ось охота людям добираться до якойсь старой! — блеснула крупными зубами Серафима. — Так що ж? Насильно в рай не тягнуть!

Виконт с прежней улыбкой (Саша решила, что именно это и раздражало ее весь разговор — его непонятная улыбочка!), начал:

— Видите ли, Симочка, рай всегда…, — но не договорил и встал, — ну, всего доброго!

Еще и «Симочка»! Если бы не встал так решительно, то Саша, кажется, готова была устроить что-то, о чем бы сильно пожалела потом. Женщина еще раз потянулась и запрокинула голову, разметав по плечам длинные прямые волосы, лента, перехватывавшая их где-то внизу, соскочила…