А чтобы капралы, чего доброго, не отплатили ему тем же, он отъехал от сарая на несколько сот метров, но так, чтобы видеть и сарай, и ту деревню, на которую все еще сыпались снаряды. Здесь он оказался в полной безопасности. Грохот артиллерийской канонады доносился и сюда, но не мешал Зеехазе, и он, пригревшись на солнышке, задремал. Он уже стал сомневаться в том, что видел сегодня обер-лейтенанта Генгенбаха…

Зеехазе осторожно миновал кустарник и, выехав за околицу, заглушил мотор и прислушался. Через несколько минут он увидел трех солдат в плоских касках, которые шли, совсем не маскируясь, курили и громко разговаривали. Из этого Зеехазе сделал вывод, что противник надежно закрепился здесь.

Зеехазе включил зажигание, но охлажденный мотор никак не заводился. Когда Эрвин выехал на полевую дорогу, он услышал татаканье автомата. Стреляли долго, пока он не отъехал от Сент Ламбера.

Не доезжая до Муасси, он чуть не натолкнулся на американский патруль, но, пока солдаты снимали винтовки, сумел укатить. Двигаясь по полю на юго-восток, Зеехазе видел то тут, то там небольшие группки немецких солдат. Высотки, расположенные за Шамбуа, были объяты пламенем. Доносились звуки танковой дуэли и грохот артиллерийской канонады.

Зеехазе сообразил: это части СС пытаются прорвать кольцо окружения, что равноценно самоубийству. А Зеехазе, как и при случае с Зомерфельдом, опять-таки находился на другой стороне.

И вновь у него появилось желание разобраться в собственных мыслях, что за последние годы с ним случалось довольно часто.

Зеехазе понимал, что Гитлер проиграл войну, что победа обязательно будет за Советским Союзом и его союзниками, которые не только навсегда сокрушат гитлеровский фашизм, но и помогут демократическим силам Германии взять власть в свои руки. Отсюда выходило, что лучше всего, минуя американский лагерь для военнопленных и не дожидаясь, пока война вступит в свою последнюю фазу, оказаться у себя дома. Ему очень хотелось быть дома именно тогда, когда немецкие рабочие начнут расчищать почву для построения новой жизни, хотелось быть среди своих товарищей.

Однако он все еще находился в этом проклятом мешке. К тому же неизвестно, удастся ли ему вырваться отсюда. Только с одним человеком можно было прорваться через любой фронт, и этим человеком был Генгенбах. Зеехазе был уверен, что обер-лейтенант решил распрощаться с войной. Выход был один: во что бы то ни стало разыскать Генгенбаха и вместе с ним бежать с фронта. Эрвин нажал на педаль газа.

«Уже рассвело, а противник словно и не видит меня, — подумал Зеехазе. — Неужели здесь все только тем и заняты, что охотятся за танками?»