— Ты только никому, засмеют.

Я посыпал стрептоцидом и приложил пластырь.

— Дай слово, что никому не скажешь, — потребовал Пальчиков.

Я дал слово, и Пальчиков ушел к своей амбразуре.

Я еще рассматривал тазики, краники, диваны, простыни и прочие вещи, когда девочка подошла ко мне, доверчиво взяла меня за руку и пролепетала, что дом, «в котором мы скрываемся» — да, она так и сказала, — что дом, «в котором мы скрываемся» от войны, принадлежит ее дядюшке Генриху, знатному коммерсанту…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ УХОДИТ ЗЕМЛЯ ИЗ-ПОД НОГ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

УХОДИТ ЗЕМЛЯ ИЗ-ПОД НОГ

1

После падения форта «Стальные ворота» в подземный кабинет Лаха вошел его адъютант, большой аккуратист в работе и весьма с виду симпатичный подполковник, имевший привычку докладывать по документам. Он вошел в присутствии денщика Лаха ефрейтора Пунке и начальника штаба группы войск полковника Зюскинда.

— Господин генерал, — зашелестел адъютант бумагами, — имею честь сообщить: командиры дивизий генерал Пиклош, полковник Фолькер и генерал Хенли прислали боевые донесения.

— Читайте по порядку, — приказал Лах. А полковник Зюскинд по выражению лица адъютанта-аккуратиста догадался, что донесения эти очень тревожны, и хотел было оттянуть доклад и, может быть, чуть откорректировать донесения, но Лах повторил: — Читайте же!

— Донесение генерала Пиклоша, — отрепетированно продолжал адъютант. — «Боевой дух моих солдат окончательно сломлен, дальнейшее сопротивление невозможно».

— Читайте следующее донесение, — сказал Лах, поведя повелевающим взглядом и на полковника Зюскинда, и на своего ординарца ефрейтора Пунке, стоявшего с кофейником в руках.

— Донесение генерала Хенли: «Боевой дух моих солдат окончательно сломлен, дальнейшее сопротивление невозможно». Донесение полковника Фолькера: «Боевой дух моих солдат окончательно сломлен, дальнейшее сопротивление…»

— Сволочи! Трусливые зайцы! — закричал полковник Зюскинд. — Лягушки, а не солдаты!

Лах дал начальнику штаба выговориться до конца, а когда тот умолк с перекошенным ртом, Лах, никогда не терявший самообладания, налил себе кофе и, отпив глоток, сказал:

— Фюрер требует во что бы то ни стало удержать город. — Отпил еще. — Идите, — сказал Лах адъютанту. Но тот стоял. — Что еще?