— Ты поедешь туда, когда стемнеет. Я пойду с тобой и покажу дом.

Тут вмешался Оско:

— Я тоже буду следить, сиди!

— За кем?

— За зинданом, где находится арестованный.

— Ты думаешь, это целесообразно?

— Мне все равно, нужно это или нет. Он продал мою дочь в рабыни и доставил мне много горя. Он ушел от мести. Теперь я буду следить за тем, чтобы он не ушел и от меня. Я покину вас и сообщу, если случится что-то важное.

Сказав это, он сразу скрылся, как бы не давая нам возможности что-либо возразить ему.

Халеф собрал свой нехитрый скарб и сел на лошадь. Он должен был всем своим видом показывать, что только-только прибыл в Адрианополь. Я проводил его пешком до постоялого двора и подождал, пока он войдет в ворота. Потом отправился на базар, чтобы сдать одежду и получить обратно вещи. Домой к Гуляму я вернулся уже вечером. Он предложил сходить в баню — с кофе, игрой теней и прекрасным желе. Мы согласились.

О турецких банях так много написано, что повторяться просто не имеет смысла. Театр теней, который мы посмотрели после бани, был превосходен; желе, может, и правда было отличным, но этот десерт не в моем вкусе.

После бани мы решили немного пройтись. Вышли из города с запада и двинулись по берегу Арды, впадающей в этом месте в Марицу.

Было уже очень поздно, когда мы повернули назад. В полночь на пути к городу нам повстречались трое всадников. Двое ехали на белых лошадях, у третьего была темная. Они проехали мимо, не обратив на нас внимания. Причем один сделал другому замечание. Я услышал его и от удивления остановился.

— Кто это? Ты их знаешь? — спросил Исла.

— Нет, но этот голос мне знаком.

— Может, ты ошибаешься, сиди? Голоса так похожи!

— Это так, и поэтому я не волнуюсь. Мне показалось, что это голос Баруда эль-Амасата.

— Значит, он убежал!

— В том-то и дело. Это не так уж невозможно!

— Но тогда бы он поехал по широкой дороге в Филибе, а не по этой, ненадежной и уединенной…