Мы дождались этих пароходов. Они вошли в бухту в сырой и холодный день октября, как раз когда по радио все услышали новые тревожные вести о боях под Москвой. Может быть, поэтому и не было торжественной встречи долгожданных судов. Да и нужна ли торжественность? Гораздо важнее, что через час из порта уже пошли по Колымскому шоссе на север автомашины, груженные мешками с мукой и ящиками с маслом. Это ли не самое главное?

Вслед за транспортом тронулась и наша партия.

Тяжелая машина, разбрызгивая лужи, покрытые тоненьким ледком, шла по шоссе, мигая в холодном тумане зажженными фарами. Стояла такая погода, что вот-вот должен был выпасть снег. Только близость моря - этого аккумулятора тепла - сдерживала дальнейшее похолодание. Но стоило нам проехать первые сто километров и начать подъем в горы, как в холодном тумане поплыли первые снежинки. Они неслись навстречу машине все гуще и гуще, налипали на стекло кабины, забирались к нам в крытый кузов. Лес побелел, дорога тоже побелела, на ней оставались лишь темные колеи. Еще несколько километров подъема - и среди низких серых туч показалось голубое небо. Прорывов становилось все больше, воздух посвежел, туман исчез, снег перестал идти, и скоро мы вырвались на ровное высокогорье, где уже уверенно царствовал дед-мороз. Из сырой и холодной осени мы поднялись к устойчивой, спокойной зиме.

Перемена была так разительна и неожиданна, что мы попросили шофера остановиться и вылезли из кузова.

Снег лежал сплошной пеленой, скрывая неровности рельефа. Все было чисто белым: лес, кусты, болота. На опушке уже возник сугроб - признак ранней метели. Пощипывало от мороза лицо. Светило холодное солнце. А в каких-нибудь двадцати километрах отсюда - ниже и южнее - под дождем обвисали голые ветки лиственниц, чавкало под ногами и дул пронзительный, напоенный холодом и водой морской ветер. Сюда он не достигал.

Потоптавшись на снегу, мы проворно забрались в крытый кузов, растопили печку и, согревшись, уснули под ровный гул мотора.

Мы едем долго. Уже порядком надоело белое безмолвие шоссе. Застыли, устали бока, в валенки и за спину забирается холод. Глаза закрываются, щурятся от белизны, блеска и напряжения, а дорога все бежит и бежит, с каждым поворотом открывает новые гористые дали и холодные скалы на блекло-голубом фоне неба. Мелькают редкие домики дорожников, серые пятна лесов в распадках, и кажется, этому пути не будет конца - так длинен и утомителен он.

Но вот в сумерках прогрохотал под колесами грузовика длинный деревянный мост через реку Колыму, справа поплыли пугающие чернотой и грозной крутизной прижимы, среди которых вьется и петляет над рекою шоссе, а мы понеслись по широкой долине, влетели на крутой подъем, поехали все тише, тише и наконец остановились.