На геологическом стане пылал костер. Сквозь туман языки пламени отсвечивали бликами. Доносились грустные звуки гитары и тихий голос Колесникова:

- Шибко хороший человек Колесников, - подумал вслух Додоев. - Усталый - поет, голодный - поет, грустный - тоже поет. Хорошо поет, протяжно, как изюбр.

Печально звенели струны. Растревоженная звуками старая лошадь тихо заржала. Сидящие у костров вскочили, бросились навстречу. Петьку и Таню сняли с седла и понесли к костру. Колесников положил гитару на траву и трехметровыми прыжками помчался в радиорубку.

У костра Тане с Петькой вручили по железной кружке густого глухариного бульона:

- Пейте, усталость сразу пройдет.

Иван Иванович сел рядом и стал спрашивать, как они жили, как уехал Жухов и не появлялся ли кто в распадке.

Из радиорубки слышался голос Колесникова:

- Шалаганово, слушайте внимательно: группе уголовного розыска передать срочно: геологи Котельникова и Жмыхин нашлись, живые и здоровые. Поиски их в районе гибели Жухова прекратить.

Прислушиваясь к голосу Вячеслава Валентиновича, Петька удивился, что такое сообщение передается открытым текстом, и даже не азбукой морзе. Сейчас любой человек, имеющий радиоприемник, узнает, что случилось у них в секретной экспедиции. Петька посмотрел на парторга, на Бурмакова, но они не обращали никакого внимания на то, что говорил Колесников, а наперебой подсовывали пищу Тане.

- А где наш медвежонок?- спросила Таня.

- В тот день, как вы уехали, он исчез. Обыскали все, что могли. Может, какая медведица увела?

- Наверно, - сказал Петька, - сам бы он не убежал.

Подошел Колесников, обнял Петьку и Таню, зашептал:

- Подарок вам команда «Таежницы» передала, в штабе за печкой лежит.

В штабной избе горела керосиновая лампа. На столе развернутые карты, готовальня, линейка и очки Ивана Ивановича. Первым делом Петька залез под нары. Вещевой мешок с документами Самоволина лежал на месте. Лямка, свернутая в восьмерку, шнурок с двойным бантом. Петька выбрался из-под нар, все в порядке, зря волновались, можно подарки смотреть.

Тетя Нина и Любка прислали вязаные из собачьей шерсти носки, самодельные майки, трусики и (Таня удивилась) - ватные брюки. Ремни в брюки были уже вставлены. Любка послала свой рисунок: высокие скалы и два беленьких козленка на уступах, и волк с острыми клыками. Он притаился между камней и ждет, когда козлята подойдут к засаде, но волк не видел, что у входа стоит замаскированный зверовой капкан. На обратной стороне листка было письмо от тети Нины. Она просила быть в маршрутах осторожными, теплей одеваться. И звала к себе: «Хоть сейчас, хоть тогда, когда кончится полевой сезон». В кармане ватных брюк, к которым была прикреплена картонка с надписью: «Тебе, Петька», лежала металлическая коробочка из-под сапожного крема. В ней была записка. Петька отошел к лампе, прочитал: «Петр, документы Самоволина охраняй строго. Лучше сожги их. Обстановка сложная. Объясню потом. Записку уничтожь. Федор Иванович».