- Успокоил, - кинул он негромко Катайкову и удовлетворенно кивнул головой.

- Пошли, пошли! - сказал Катайков обыкновенным своим бодрым голосом. - Нечего задерживаться.

Никак нельзя было сказать, глядя на него, что несколько минут назад он крестился трясущейся рукой и бормотал молитву.

Гогин улыбался. Ольга сколько угодно могла кричать на Булатова и даже бить его, но жизнерадостной улыбки.

Гогина она не вынесла. Она повернулась и пошла дальше…

Был вторник, пять утра. Мы шагали по лесной тропе, твердо зная, что раньше ли, позже ли, а настигнем Катайкова. Мы отставали на семнадцать часов. Но, так как мы не знали его маршрута, так как все-таки ему удалось нас обмануть, нам предстояло отстать еще больше.

Глава тринадцатая ОХОТНИК НА БЕШЕНЫХ СОБАК

Глава тринадцатая

ОХОТНИК НА БЕШЕНЫХ СОБАК

Днем в понедельник мы подошли к Лузе, деревне, стоящей на берегу озера, похожей до странности на все уже пройденные нами деревни. Верст тридцать мы прошли от Калакунды, и Харбов настоял на том, чтобы несколько часов поспать.

- Ничего не будет хорошего, - сказал он, - если мы их нагоним, а у самих сил не будет. Нам силы нужны, Вася.

- День жалко терять, - пробовал протестовать Мисаилов.

- Ночью еще лучше идти, - возразил Харбов. - Прохладней.

В Лузе было три дома. Вернее, домов было шесть, но из трех хозяева выселились за озеро, поближе к городу.

Мы не могли ничего узнать о Катайкове. Хозяйка дома, куда мы зашли отдохнуть, притворялась совершенной дурой и на все отвечала одинаково:

- Мы не знаем, у нас неизвестно.

Из второго дома взрослые ушли на несколько дней в лес рубить дрова, в третьем доме жил старик с сыном. Сын отправился куда-то гулять, куда - понять было невозможно, а старик прикидывался глухим, и от него тоже ничего нельзя было добиться.

- Проходили, - сказал уверенно Харбов, когда хозяйка пошла за молоком. - Видно же - врут. Все под Катайковым ходят. Кто куплен, а кто боится.

- Верно, верно, - закивал головой дядька. - Дай ему волю - он всех под себя заберет.