— Я знаю об этом, — и давно уже, но он и нас не забывает.

В секции объявили команду на ужин.

— На ужин пойдём? — спросил Борода.

— Нет, конечно, — сказал Беда, — меня лично воротит от столовской баланды, — и он извлёк из кармана шпроты. — Это вам не кильки в томате, а натуральные латвийские шпроты, от которых во рту праздник происходит.

— Ты и кильки нехило молотишь, — заметил Лука, — а приезд Юркин надо отметить.

— Нет вопросов, — ответил Беда, укладывая банки в тумбочку.

…Позже, в секции собралось множество близких ребят, кто хорошо знал Юрку по колонии.

— Беда с тебя причитается, — сказал Спирька, — друга давнего встретил, и Лука тоже пускай не тихарит, а выставляет четверть. Праздник мальчишке надо устроить. Сразу видать, что он свой.

— Сумерек не будем ждать. Сейчас у нас всё срастётся, — пообещал Беда. — Ты, Юрка, водку будешь пить? — спросил он.

— Не знаю, я первый день, как — бы, не влететь с ней.

— Не бойся, здесь мы употребляем её часто, никто из нас не попался.

— Тогда буду, — быстро согласился он.

— Лука, у нас здесь, что есть из горючего? — спросил Беда.

— Литр перцовки.

— Давай, тащи сюда?

Беда вслух начал считать людей, — один, два, три, — закончил на счёте семь. Семь человек. Одна бутылка на три с половиной человека.

Он мысленно посчитал:

— По сто сорок граммов на рыло, мало будет? — спросил он у всех.

— Конечно, маловато, — ухмыльнулся Зуб, — только губы помазать.

Лука принёс выпивку, Спирька заточкой открыл, все шпроты, которые были в тумбочке. А Беда в это время сходил к Швырку и сказал, чтобы он спустился вниз и взял бутылку водки.