– Каждую минуту нужно использовать с толком, сынок. Ну-ка, ноги в руки и пошел, пока волны дали нам небольшую передышку! Погоди-ка… Погоди… Я вижу огонь!

– Где? – подавшись вперед, воскликнул Малыш Флокко.

– Я только сейчас его заметил.

– Значит, раньше он не горел?

– Нет.

– Это огонь или чей-то фонарь?

– Уж точно не фонарь! Скорее, свет чьего-то костра, разожженного вон у той расщелины в скалах.

– Что, если краснокожие разбили здесь лагерь?

– Может, у меня и зоркие глаза, но сквозь деревья я не вижу. Знаю лишь, что это костер и разожгли его только сейчас. Раньше никаких отблесков я на побережье не замечал.

– И я тоже, Каменная Башка. А этот я сразу увидал. Ох!..

– Что такое? Зуб сломал?

– Вот уж нет! У меня крепкие зубы, и для зубной боли я слишком молод!

– А что тогда?

– Может, это канадцы разожгли костер, чтобы пообсохнуть? Представляю, в каком виде они вылезли из ледяной воды!

– Гм… – не отрывая глаз от костра, пробурчал бретонец. – Что-то сомневаюсь. Скорее, там стоит хижина какого-нибудь поселенца, одного из тех, что торгуют с дикарями, покупая у них звериные шкуры в обмен на порох, оружие и спиртное.

– А что, разве индейцы с таких скальпы не снимают?

– Уж я бы не стал связываться с краснокожими. Должно быть, эти поселенцы недурно навариваются на индейцах и возвращаются во Францию богачами – если, конечно, им вообще удается вернуться живыми!

– Живыми-то наверняка не многие отсюда уходят!

– Вот и я так считаю. Из всех североамериканских индейцев канадские – самые жестокие, они просто не переносят непропеченных людей!

– Как это – непропеченных?