— Да, Валентина, я расскажу вам все с того момента, когда я простился с вами у стен Ружмона. Это был мой последний счастливый день.

— И мой!

ГЛАВА 19

ГЛАВА 19

Состояние графини не изменилось. Врач вернулся в сопровождении своего коллеги из Базоша. После долгого совещания оба лекаря заявили, что последствия столь серьезного недомогания предугадать невозможно. Симптомы, безусловно, тревожные, но жизнь больной можно спасти, если точно следовать предписаниям и соблюдать меры предосторожности. Графине необходим строгий режим, она должна находиться в полной тишине и избегать любых волнений. Прописав успокоительное, компресс на затылок и примочки к ногам, лекари пообещали вернуться на следующий день и удалились, обнадежив родных графини невнятными обещаниями, которые всегда наготове у опытных врачей.

Наступила ночь. Графиня забылась тяжелым сном, полным кошмаров, и временами вздрагивала. Валентина и Рене не отходили от ее изголовья. С самого утра во рту у них не было ни крошки, и они наконец послушались шевалье де Фарронвиля, настоявшего, чтобы девушки хоть немного поели.

Еды было хоть отбавляй — на столе ждал свадебный обед. Блюда, искусно приготовленные Бетти, деликатесы, которые графиня разыскивала, чтобы достойно отпраздновать свадьбу дочери, — бесподобные яства, в которых наши предки знали толк, дожидались своего часа. Любое праздничное угощение по сравнению с этим пиршеством показалось бы скудной трапезой.

Мадлена осталась у изголовья хозяйки в полутьме прохладной комнаты, а Валентина, Рене, их дядя и Жан де Монвиль спустились к столу. Аббат Фарронвиль, прислушавшись к словам Валентины, решил, что и правда, было бы смешно встречать молодого человека кислой миной, и приветствовал его как равного. Раньше старик так же радушно принимал самозванца и теперь попал в довольно щекотливое положение, но остроумие помогло ему избежать неловких ситуаций.

Блэрио понравился Рене с первого взгляда, и она знала, что Леон Бувар именно ему обязан своим спасением. Кроме того, Жан любил ее кузину, которую Рене считала родной сестрой, и девушка сразу почувствовала к нему расположение.

Жан, по обе руки которого сидели девушки, был окружен теплом и симпатией. Аббат Фарронвиль смягчился, почувствовав приподнятое настроение, царившее за столом, и лицо его прояснилось. По правде сказать, он до сих пор не понял, что все-таки произошло. Оказалось, что Франсуа Жан на самом деле Фэнфэн. А Блэрио вовсе не дровосек — а Жан Франсуа де Монвиль. Валентина ненавидит первого и любит второго. Все это можно рассказать в двух словах, а сколько было слез! Ладно, остальное прояснится позже. Жан де Монвиль и аббат церемонно раскланялись, и старик отправился к себе в комнаты, собираясь отдохнуть после обеда и предшествовавших ему событий.