Тогда, сделав последнее усилие над собой, он рывком сел, обливаясь потом, и, открыв глаза, посмотрел быстро с опаской вокруг. Льва не было.

— Ух! — воскликнул Смит.— Какое облегчение!

Затем взглянул на солнце и понял, что проспал большую часть дня. Голод возвратился, и Смит снова вспомнил о деревне.

Поднявшись, он напился водички и отправился в путь к южной кромке кратера, где надеялся найти дружелюбных туземцев и еду.

Дорога шла большей частью берегом озера, а так как наступили сумерки, а потом сгустилась темнота, идти становилось все труднее. Юноша передвигался медленным и осторожным шагом, ибо земля была усеяна кусками лавы, невидимыми в темноте.

В деревне зажглись огни. Они, мерцающие, казались совсем близкими, только руку протянуть, однако все не приближались, но все равно вселяли веру в то, что путешествие подходит к концу.

Но когда Смит в очередной раз споткнулся, ему показалось, что он преследует нечто обманчивое. Огни, казалось, убегали от него.

 Наконец, однако, очертания пещер, освещенных кострами, стали ясно видны, а затем он различил и фигуры людей, собравшихся около костров. Еще до того, как он вошел в деревню, Смит с удивлением увидел, что люди, населяющие ее, были белые, и еще он увидел что-то, заставившее его остановиться в изумлении. На крестах, высившихся над головами жителей, висели две девушки. Отблеск пламени играл на их лицах. Смит заметил, что обе девушки были очень красивы.

 Что за мистический, жуткий ритуал? Что за страшная раса наделяет эту долину? Кто эти девушки? То, что они не принадлежали к той же расе, что и жители деревни, было очевидно с первого взгляда.

Красота черт распятых отличалась от дегенеративных лиц публики, собравшейся у крестов.

Лафайет Смит колебался. Было очевидно, что он является свидетелем какого-то религиозного обряда. И он пришел к заключению, что прерывать ритуал не следует, ибо это может не понравиться жителям, чьи лица производили неблагоприятное впечатление, и даже вызвали у него отвращение. Смит даже стал сомневаться в их дружелюбном приеме.

Движение в толпе дало ему возможность на мгновение увидеть центр круга, где стояли кресты, и Смита привело в ужас то, что открылось перед его изумленным взором. Он увидел сухие ветки и кустарник, сложенный вокруг основания крестов, и молодых мужчин с зажженными факелами, готовых поджечь костры.

Старик читал молитву. Тут и там жители деревни падали на землю. Смит их корчи принял за проявление религиозного экстаза. Потом старик подал сигнал, и факельщики поднесли пламя к сухим веткам.