Лафайет Смит не выдержал этого. Выскочив вперед, он оттолкнул удивленных жителей и вбежал в центр круга. Башмаками он разбросал уже горящие ветки в стороны, а затем повернулся, размахивая своим блестящим револьвером к удивленной и заръя-ренной толпе.

На какое-то мгновение Авраам, сын Авраама, застыл, парализованрый от удивления. Перед ним возникло создание, подобного которому он никогда не видел. Этот пришелец тоже мог быть небесным посланником, но сумасшедший старик зашел так далеко в своей страсти к пытке, что готов был оказать неповиновение даже самому Иегове, явись тот самолично, окутанный грозовыми облаками, помешать жестокому действу. Старик не хотел лишать себя удовольствия видеть спектакль, который сам и организовал.

Наконец Авраам обрел голос.

— Что это за богохульство? — закричал он.— Схватите этого грешника и разорвите его на части!

— Вам следует немедленно стрелять,— произнес нежный голос по-английски.— Если вы не поспешите, вас убьют!

Смит понял, что говорит с ним одна из девушек, распятых на кресте. Странная, таинственная девушка из деревни, полной тайн.

Один из факельщиков бросился на него с пронзи тельным криком маньяка, и Смит выстрелил. Мужчи на схватился за грудь и упал к ногам американца. От звука выстрела и неожиданного падения их собрата другие, которые надвигались на врага, отступили, а по обеим сторонам от Смита перевозбудившиеся дегенераты впадали в транс и бились в приступе болезни, доставшейся им от Августа Эфесского, Вскоре площадь вокруг него была покрыта корчащимися телами.

Поняв, что люди, по крайней мере, на какое-то время, приведены в замешательство и напуганы смертью их соплеменника так, что приостановили нападение, Смит тотчас же обратил свое внимание на девушек. Вложив револьвер в кобуру, он разрезал веревки до того, как Авраам, сын Авраама, смог взять себя в руки и заставить своих сподвижников предпринять новое нападение.

Освободить пленниц было минутным делом. Сначала Смит освободил от пут леди Барбару. Она помогла ему разрезать веревки Иезавель, которая провисела на кресте значительно дольше и не могла стоять.

Авраам, сын Авраама, вышел из транса и снова обрел способность действовать.

Леди Барбара и Смит, оба поддерживали Иезавель, в чьих онемевших ногах снова начинала циркулировать кровь. Они стояли спиной к Пророку.

Увидев, что они заняты, старик подкрался к ним сзади. В руке у него был зажат массивный нож, который был страшен своими размерами. Это был ритуальный нож, покрытый засохшей кровью, нож злобного фанатичного старца, еще более страшного сейчас, в ярости и ненависти, которые охватили жестокий и извращенный ум.