Обеду не видно было конца. Время от времени кто-нибудь, опившись здешним вином, валился, как сноп, и храпел. К кощу трапезы в зале трезвыми и бодрствовавшими остались лишь Тарзан и рабы, прислуживавшие за обедом. Тарзан с облегчением поднялся и обратился к черному волосатому рабу, стоявшему возле него:

—Я хочу спросить. Покажи, где я могу лечь.— И Тарзан в сопровождении раба вышел из зала.

Тогда тот раб, что проявлял к. человеку-обезьяне непомерный интерес, подошел к одному из своих товарищей. Тот стоял, с испугом глядя вслед удаляющемуся Тарзану.

— Если ты прав,— сказал он,— они подарят нам свободу, но если ты ошибаешься, что тогда с нами будет?! О, Яд-бен-ото, помилуй нас!

— Но я прав! — закричал другой.

 — Тогда есть только один человек, которому можно это сказать. Я слышал, что ему очень .не, понравилось, что Дар-ул-ото привели в храм, и этот самозванец в храме страшно разгневал Лу-дона. Лу-дон теперь боится и ненавидит его.

— Ты знаешь Лу-дона? — спросил его товарищ.

— Я работал в храме,— ответил тот.

— Тогда пойди и скажи ему, но пусть он сначала пообещает нам за это свободу.

Черный ваз-дон пошел в храм и попросил дозволения увидеть Лу-дона, верховного жреца, по делу чрезвычайной важности. И хоть время было позднее и Лу-дон удалился на покой, он все же принял его. Когда он услышал его рассказ, то не только пообещал свободу ваз-дону и его товарищу, но и посулил множество подарков.

...В то время когда раб беседовал с верховным жрецом в храме А-лура, человек, опоясанный лентами патронов, пробирался по склону Пастар-ул-веда. Заходящее солнце бросало на него последние лучи и золотило бликами его медные патроны и свисающий с пояса нож...

Раб привел Тарзана в комнату, выходящую окнами на озеро перед дворцом. Это, скорее всего, была спальная комната — никакого убранства в ней не было, зато была широкая лежанка, похожая на те, что он уже видел в селении ваз-донов. Это был просто каменный выступ в стене, покрытый множеством звериных шкур. Переполненный впечатлениями, Тарзан сразу улегся на лежанку и уснул, и засыпая, в полудреме только успел еще подумать о том, что мучивший его вопрос, где его жена Джейн, остался без ответа.

Тарзан проснулся, как всегда, с рассветом. Поднявшись, он отправился побродить по дворцу, чтобы узнать побольше о его обитателях. В этот час комнаты дворца были еще пустынны, и он беспрепятственно шел длинными коридорами и галереями, попадая из зала в зал. Так без цели кружа по дворцу, Тарзан неожиданно оказался в обширном дворе, находящемся, видимо, в центре дворцовой постройки. Посреди этого двора высилась стена, а за ней качали ветвями деревья. Это был сад или парк, но зачем же он окружен стеной? Тарзан был заинтересован и решил узнать, что бы это значило. Он пошел вдоль стены, надеясь найти ворота. Но обойдя вокруг стены, он не нашел не только ворот, но даже калитки, окна, ни малейшей лазейки. Это не остановило Тарзана: он решил пробраться в сад, и он сделал это. Его не пугало, что там, за стеной, может быть, живут дикие звери, или, скажем, змеи. Любопытное место! Ведь оно недоступно даже обитателям дворца. Для чего же разбит этот сад и окружен непроходимой стеной? Гадать можно было очень долго, а Тарзан всегда предпочитал действовать. Ему почему-то казалось, что там, в парке, он узнает что-нибудь о Джейн.