Дело, о котором говорил этот воин, само по себе не заинтересовало Тарзана, но облик этого мужественного человека настолько заинтересовал его, что он стал пристально приглядываться к нему. И тут Ко-тан обратился к воину по имени. Имя его было Я-дон, и Тарзан понял, что это отец Та-дена. Пользы от такого знакомства Тарзану было немного, ведь не мог же он рассказать Я дону о дружбе с его сыном, иначе его обман тут же обнаружится.

Наконец, все государственные дела были решены, и Ко-тан предложил сыну Яд-бен-ото посетить храм, где совершались религиозные обряды и моления великому богу. Они отправились туда вместе с королем, в сопровождении многочисленной свиты вооруженных воинов.

Храм был частью дворца, и построен был так же, как и весь дворец. Его составляли несколько залов, о назначении которых Тарзан мог лишь догадываться. В каждом из залов было по два алтаря овальной формы — один с восточной, другой с западной стороны. Алтари эти были выдолблены из скальной породы и представляли собой горные вершины, как бы уходящие в небо, потому что крыш над алтарями не было. Западный алтарь отличался от восточного лишь цветом — он был выкрашен в коричневокрасный цвет.

В храме королевский кортеж встретили служители храма во главе с верховным жрецом, заранее предупрежденные посланным Ко-таном гонцом. Жрецы носили на голове своеобразные уборы, каждый из которых представлял головы различных зверей, вырезанные из дерева. Это был, но-видимому, их отличительный знак. Только сам верховный жрец был без головного убора. Лицо этого старца носило черты незаурядного ума и изворотливости — глубоко посаженные глаза светились хитростью и жестокостью, в ниточку были сжаты тонкие губы.

Тарзан при первом же взгляде на него понял, что это весьма опасный для него человек. Он не потерпит соперничества и при первой же возможности расправится с Тарзаном. Его следовало опасаться тем более потому, что верховный жрец, безусловно, является величайшим авторитетом для всех жителей Пал-ул-дона в вопросах религии и почитании бога Яд-бен-ото. К явлению сына этого божества жрец отнесся с враждебностью и подозрительностью.

Но какие бы подозрения ни роились в его хитроумной голове, Лу-дон, верховный жрец А-лура, не стал спрашивать Тарзана о его правах на титул Дар-ул-ото. Возможно, его сдержанность объяснялась и тем, что любого неверующего и даже богохульника в глубине души гложет сомнение: а может быть, бог все же сухцествует? Так думал Ко-тан, так же мог думать и его верховный жрец.

Может быть, поэтому, а может быть, потому, что хотел посмотреть, как будут развиваться события, но пока жрец ничем не проявлял своих сомнений. Но Тарзан видел ясно, будто читал в книге судеб, мысли этого человека: он был готов стереть с лица земли любого, кто покушается на его власть, и величайшим его желанием было сорвать маску притворства с этого самозванца.