ДЖЕЙН

Как только наступила ночь, Тарзан собрался в путь. Он водрузил на голову жреческий убор и привязал к шкуре хвост. Он решил не проходить еще раз мимо стражи, особенно так поздно,— это может показаться подозрительным. Поэтому он неслышно прокрался к стене сада и взобрался на дерево, росшее у самой ограды, по ветвям перебрался через стену и спрыгнул во двор.

Избегая ненужных встреч, он подобрался к храму с задней стороны. Он двигался по самым темным и безлюдным местам, и он знал, куда идет. Тарзан искал маленькое строение, украшенное орнаментом, окна и двери которого были зарешечены. Утром он проходил там вместе с Лу-доном и спросил верховного жреца, для кого предназначено это здание. Лу-дон ответил тогда, что там давно никто не живет. Подозрение о том, что он солгал, сейчас перешло в уверенность.

Теперь он был здесь один. Дом этот был трехэтажным и стоял поодаль от остальных зданий. Вход был забран решеткой, вырезанной из камня, в центре которого красовался барельеф, изображающий голову грифона. Узкие окна закрыты были такими же решетками.

Оглядевшись вокруг, Тарзан подошел к дверям. Подергал решетку и убедился, что сокрушить ее не сможет. Но должна же она как-то открываться? Тщательно обыскав решетку, Тарзан нашел запор, настолько хитроумный, что невозможно было догадаться, как он действует. Разбить его, не поднимая шума, он тоже не мог.

Ну что ж, остаются еще окна. Он осмотрел их одно за другим — результат был тот же. В крайнем случае, если не найдет другого способа проникнуть в дом, он просто разобьет оконную решетку. Если они не поддаются его хитрости, то его нечеловеческой силе наверняка поддадутся.

Обходя дом со всех сторон, Тарзан внимательно его изучал. Время от времени он останавливался и прислушивался, но все вокруг безмолвствовало. Он стал осматривать стены. Как и многие строения в городе, здание было украшено орнаментом. И тут Тарзан заметил, что кое-где в стену вбиты колышки, оставленные, очевидно, теми, кто выполнял орнамент. Для человека-обезьяны не составляло особого труда взобраться по этим колышкам и выбоинам орнамента. Он лез по стене, осматривая окна. Нигде не было признаков жизни. Наконец он достиг окон второго этажа. Они тоже были забраны решетками, но, в отличие от других, он заметил на них занавески из шкур. Но и здесь он не задержался надолго, решив попытаться проникнуть в дом с крыши. Возможно, в крыше есть отверстия, такие, как в тронном зале Ко-тана.

Пролезая мимо окон третьего этажа, он вдруг сквозь решетки увидел, что внутри горит свет. И тут же ему в ноздри ударил запах, мгновенно превративший его в дикого, страшного самца из племени Керчака. Таким внезапным и глубоким было это превращение, что с уст Тарзана готов бы сорваться клич Больших обезьян, и лишь страшным усилием воли он подавил его.