ИГРЫ

Яркое утреннее солнце заиграло на песке арены, возвещая о славном дне триумфа императоров Рима, который Сублатус приспособил для своих торжеств. Но разровненная граблями песчаная площадь внутри Колизея еще была пуста. Толпы горожан еще только двигались к центру по главной улице, делившей надвое Кастра Сангвинариус.

Воздух был полон гомона и смеха. Бродячие торговцы водой, сластями и свистульками торили себе локтями дорогу среди празднично разряженной публики, громко нахваливая свой товар.

Легионеры, стоящие по обочинам улицы на всем протяжении от дворца до Колизея, регулировали движение, держа центр бульвара свободным от людей. Вдали, где-то у дворца зазвучали звуки военных труб. Люди сразу примолкли. Движение замедлилось. Все повернулись на эти звуки.

Кортеж императора медленно двигался по центру бульвара. Впереди колесницы, на которой восседали тучный цезарь и его худосочный отпрыск Фастус, вышагивал оркестр из двадцати трубачей. Носилки плотным кольцом обступили легионеры императорской охраны.

Там, где проходила эта процессия, толпа разражалась гулом. Гул возгласов катился от стен дворца по людскому морю вслед за колесницей, где сверкал золотой кирасой облаченный в пурпурную мантию важный Сублатус. Колесницу тянули четверо львов, их за золоченые ошейники придерживали мощные мускулистые негры.

Естественно, Сублатусу хотелось бы, чтобы приветственные возгласы раздавались в его честь, но сомнения не было — здравницы были обращены к пленникам, привязанным сзади к колеснице.

Каждый раз, сколько помнили горожане, Сублатус приберегал к триумфальному шествию именитых пленников. И сейчас так было — прикованные цепями, брели за императорской повозкой вожди чернокожих варваров из окрестных племен, а также наследник престола из враждебного Каструм Маре Кассиус Аста и его сподвижник центурион Квинт Металлиус, затем следовал, успевший стать легендарным, белый варвар. Он-то и вызывал особое любопытство и восхищение в восторге галдящей толпы.

Странное дело — этот великан с правильными чертами мужественного лица и густой шапкой черных кудрей был, так же, как и все остальные, прикован цепями, идущими от ошейника к задку колесницы. Но в его походке и всем облике было что-то такое, что даже цепи не унижали его. Скорее было похоже, что триумфатор — он.

Его сходство то ли с царственным зверем джунглей, то ли с богом Аполлоном внушало окружающим благоговейный восторг.

Сублатус нервно озирался, а его тщедушный сынок беспокойно ерзал в колеснице.

Кроме знатных пленников, за триумфальным выездом шествовали крепкие бойцы-гладиаторы, сверкая новенькими доспехами. За ними поспешали летописцы, создающие труды по истории Кастра Сангвинариуса, рабы несли в носилках офицеров и сенаторов. Шествие замыкали стада овец и коз, угнанные во время последнего набега на деревни вагого по ту сторону гор.