Аллен Мак-Олей устремил на маркиза мрачный и проницательный взгляд, как бы желая проверить, нет ли у этого внезапного посольства другой подкладки скрытого и неблагоприятного для него значения.
Но Монтроз, умевший так быстро угадывать чужие побуждения, был великий мастер скрывать свои собственные. Он действительно считал необходимым в эти минуты всеобщего возбуждения и восторга удалить Аллена из лагеря на несколько дней, дабы иметь возможность честно выполнить свои обязательства относительно проводников и обеспечить им полную безопасность; что до размолвки Аллена с Дальгетти, он надеялся, что легко будет их помирить. Аллен, уходя, попросил только маркиза позаботиться об участи сэра Дункана Кэмпбела, и Монтроз распорядился немедленно унести его в безопасное место. Он точно так же поступил и относительно Мак-Ифа, но поручил его партии ирландцев, наказав им хорошенько позаботиться о раненом, но ни под каким видом не допускать к нему ни одного хайлендера какого бы то ни было клана.
После этого маркиз сел на подручного коня, подведенного одним из слуг, и поехал осматривать бранное поле. Он убедился, что одержал победу более полную и блестящую, чем та, о которой он мог мечтать. Из трех тысяч доблестных воинов Аргайла добрая половина полегла на поле сражения. Многие погибли во время бегства, их оттеснили к той части долины, где река образует угол с озером, так что бежать им было некуда. Несколько сот человек, сброшенных в озеро, утонули. Оставшиеся в живых спаслись, бросившись в реку, а частью бежали в самом начале сражения. Остальные бросились в древний замок Инверлохи, но, не имея с собой провианта и не надеясь получить подкрепления, они поневоле сдались с тем условием, чтобы их просто распустили по домам. Оружие, боевые припасы, знамена и багаж — все досталось победителям.
Большего бедствия никогда не испытывали Сыны Диармида, как назывались в горах Кэмпбелы; надо заметить, что их вообще считали столь же счастливыми в исходе всякого предприятия, как искусными в составлении плана и храбрыми в его исполнении. Из числа погибших насчитывали почти пятьсот человек дуинивасселов, то есть джентльменов из знатных и почтенных фамилий. А по мнению многих членов их клана, даже и это бедствие бледнело по сравнению с тем позором, какому подвергло их бесславное поведение верховного их вождя, который до начала сражения удалился на галеру, а как только увидел, что битва потеряна, снялся с якоря и уплыл вниз по озеру так поспешно, как только могли унести его весла и паруса.