Угроза надвигавшейся опасности заставила солдат выйти из состояния угрюмой апатии, в которую они были погружены. Они гордо выпрямились в седлах, взялись за свое оружие и с живостью и энергией, на которую капитан никак не мог рассчитывать, приготовились храбро выполнить свой воинский долг и дорого продать свою жизнь.

Еще несколько минут – и схватка должна была начаться.

Уже множество длинных коричневых стрел, брошенных апачами, упало почти под ноги лошадей испанцев. Дон

Горацио не выдержал.

– Клянусь богом, – закричал он, – эти проклятые язычники думают преградить нам дорогу! Чего ждать?

Вперед, друзья!

Антилопа хладнокровно остановил капитана, положив ему руку на плечо.

– Что вы хотите, вождь? – спросил дон Горацио.

– Что думает делать бледнолицый? – спросил, в свою очередь, индеец.

– Атаковать этих мерзавцев, черт побери! – гневно вскричал Горацио.

Индеец отрицательно покачал головой.

– Мой брат не сделает этого, – сказал он.

– Я сделаю это, видит бог!

– Апачи не будут атаковать белых. Пусть мой брат перестанет обращать на них внимание!

– Вы же видите, что они несутся на нас!

– Я это вижу, но повторяю моему брату: они не будут атаковать.

Капитан хотел его перебить, но индеец сделал такой величественный жест, приказывая ему молчать, что Горацио, помимо своей воли, смолк.

Тогда индеец сказал значительно:

– Антилопа – известный в своем племени вождь, у него не раздвоенный язык, и слова, выходящие из его груди, всегда правдивы. Пусть бледнолицый слушает: то, что он должен слышать, чрезвычайно важно для него.

– Говорите, но коротко, прошу вас, вождь! – сказал дон