– Он по-нашему, по-русски, здорово говорит, – пояснил

Фома Филимонович.

– Так, так… – заметил я, слушая старика. Такой оборот дела мне не особенно нравился. В лице Штейна появилась определенная угроза. – Продолжай, отец…

Фома Филимонович рассказал, что Штейн завел на

Опытной станции новые порядки. Если раньше она охранялась одним караульным у входа, то теперь установлен еще и внутренний пост, во дворе. Кроме того, Штейн завел овчарок.

– Злые, как черти! – говорил Кольчугин. – Признают только проводника своего да повара. Но ко мне мало-помалу принюхались. Не гавкают уже и не кидаются. А

первые дни – страсть одна! Так и наскакивают. Я их мясцом приманиваю. Их держат полуголодными, а я нет-нет, да и подброшу кусок. Поначалу рычали, скалились и мясо не брали. Должно, так приучены. А потом пообвыклись.

– Значит, Штейн – человек опасный? – уточнил я.

Фома Филимонович махнул рукой.

– Какой это человек! У него желчь одна и злоба. Разве может человек обидеть бессловесное существо? – И Фома

Филимонович рассказал случай, дополнивший характеристику Штейна.

Как-то Штейн ездил куда-то верхом и вернулся домой на взмыленной лошади. Она хромала на заднюю ногу, и

Кольчугин сразу подметил, что у лошади повреждено сухожилие. Когда Штейн надавил на больное место, конь вздрогнул, бросился в сторону и задел копытом ногу

Штейна. Тот выругался, вытащил пистолет и выпалил два раза сряду коню в ухо.

– Вот он какой подлец! – заключил старик. – Бессловесную скотину, коня, расстрелял. Бешеный!

– Да-а… – протянул я. – Видно, трудный характер у нового помощника Гюберта. Чем же еще он отличился?

– А он, что ни день, то и отличается. Как-то дал зуботычину Похитуну. Повстречал его пьяного в столовой и так запросто сунул ему в зубы. Вот уж проклинал его после

Похитун. Боже ты мой!… Он такую затаил против него злобу, что слопать готов с потрохами. И еще Штейн придумал штуку: два раза в неделю, как по расписанию, солдат и проводник берут самую здоровую овчарку, Спрутом ее звать, и марш в лес… Часа по четыре, по пяти болтаются в лесу и прочесывают всю округу.

– И что-нибудь получается?

– Ничегошеньки. Один раз пожилую бабу задержали с лукошком, в другой напоролись на подростков. Подростков пороли шомполами.