Все встрепенулись.

– Медаль!… – сдержанно проговорил Фома Филимонович и покрутил головой.

Таня обняла деда и крепко расцеловала.

– Начинайте, Фома Филимонович, – обратился к

Кольчугину Березкин. – Вы старейший, вам и начинать. – И

он подал старику огромную деревянную ложку, могущую сойти за черпак.

– Старейший – это еще не старый, – ухмыльнулся

Кольчугин.

Вооружившись ложками, все дружно бросились в решительную атаку на суп, черпая его прямо из котла. Суп из двух тетеревов, заправленный концентратами из пшенной крупы, выдался на славу. Все наперебой хвалили повара –

Танюшу.

– Ешь, Кондрат, до отвала, нагуливай жирок! – приговаривал Фома Филимонович.

Сам он ел степенно, не торопясь, держа под ложкой сухарь.

Сережа Ветров подражал ему.

Когда деревянные ложки стали скрести по дну котла, Фома Филимонович сдвинул костер и извлек из ямки глухаря. Он дымился паром и издавал непередаваемо аппетитный запах.

Старик разрезал глухаря на куски и предложил:

– Угощайтесь!

От второго блюда все пришли в еще больший восторг.

Когда я расправился с первым куском, Фома Филимонович подсунул мне второй.

Я наотрез отказался:

– Хватит! Так наелся, что шевельнуться не могу. Сам ешь!