Маркиз де Кретте и шевалье д'Ангилем в свой черед вошли в гостиную.

В эту минуту Мехмет-Риза-Бег курил, вернее сказать, стоявшая перед ним на коленях рабыня подносила огонь к его трубке.

Роже обратил внимание на то, что рабыня эта, хотя он видел ее только со спины, прекрасно сложена.

Когда слуга произнес имена маркиза де Кретте и шевалье д'Ангилема, посол сделал невольное движение, а рабыня повернулась.

Оба дворянина, уже сделавшие четыре шага в гостиной, остановились как вкопанные и посмотрели друг на друга; смертельно побледнев, они застыли на месте, будто голова рабыни, подобно голове Медузы, превратила их в мраморные изваяния; затем, после мгновенного замешательства, они взялись за руки и, пятясь, вышли из залы, даже не успев толком разглядеть посла.

– Роже! Какое необыкновенное сходство! – пробормотал маркиз, когда они очутились в приемной.

– Кретте, тут вовсе не сходство, – ответил шевалье. –

Это Сильвандир своею собственной персоной, и я погиб!

И Роже в нескольких словах рассказал маркизу о том, что произошло в Марселе. Впрочем, шевалье сообщил другу не слишком много нового: ночью в бреду он почти полностью выдал свою тайну.

– Ну тогда тебе надобно бежать, и немедля! – воскликнул Кретте. – Собери-ка побыстрее все золото и все бриллианты, какие найдутся дома, и уезжай во Фландрию, в Голландию, в Англию… Хоть на край света, но только уезжай!

Шевалье не трогался с места.

– Но как случилось, что она прибыла сюда с этой скотиной-послом? – спросил Кретте.

– Кто может постичь предначертания Господни? –

мрачно отозвался д'Ангилем.

– Полно! Полно! – вскричал маркиз, увлекая шевалье за собою. – Обойдемся без богословия. Нельзя терять ни минуты, пошли за почтовыми лошадьми, садись в карету и

– в путь!

– Как? Уехать без Констанс? Никогда! Ни за что!

– Друг мой, знаешь ли ты, что тебе грозит?

– Знаю: смерть! Но что мне смерть, пусть только она придет не сегодня, а завтра!

– Позволь тебе заметить, что ты городишь чепуху.