Присоединился другой голос, и оба запели припев:

А-а-ах, зачем

Увлека-аться всем,

Если можно

Осторожно

Поиграть и перестать.

«Представляются», – подумала Настя.

Но ее что-то долго держали. Знакомая ей по детству тоска ожидания в передней богатого дома охватила ее.

Мать часто посылала ее получать деньги за постирушки, за мытье полов, за уборку квартиры или с готовыми вещами –

отца Настя не помнила, и ни разу не было случая, чтобы деньги выдали сразу, а вещь приняли без брани. Вероятно, иногда бывало иначе, конечно, бывало иначе, но запомнилось именно так: ожидание, бранчливое объяснение, обсчет.

Дверь открылась, обдало запахом кушаний, табачного дыма.

– Введите! – крикнул властный голос – Корнет, прекратите шум. Лучше пойдите сюда, посмотрите живую комиссаршу.

Настя тяжело, как в детстве, подавила вздох и вошла в столовую зейналовского дома.