– Где и когда вы в последний раз видели Джона Белфура Берли?

Вместо ответа узник, возведя к небу глаза и как бы моля его о ниспослании ему силы, прошептал несколько слов; последние из них были ясно слышны:

– … Ты сказал, что в день власти твоей народ твой пребудет в готовности.

Герцог Лодердейл обвел взглядом членов Совета, как бы спрашивая их мнение; прочитав в их глазах согласие, он кивнул палачу, молот которого тотчас же опустился на клин; загнанный между коленом и краем сапога, он причинил страшную боль, как это можно было судить по лицу пытаемого, ставшего сразу багровым. Палач снова поднял

39 Так ответил Джеймс Митчел, подвергнутый пытке шотландским сапогом за покушение на жизнь архиепископа Шарпа. ( Прим. автора.)

свой молот и приготовился ко второму удару.

– Может быть, вы теперь скажете, – повторил герцог

Лодердейл, – где и когда вы в последний раз видели Белфура Берли?

– Вы уже слышали мой ответ, – решительно и твердо сказал несчастный страдалец, и сейчас же молот опустился во второй раз. За вторым ударом последовал третий, потом четвертый. При пятом ударе, когда палач вставил клин больших размеров, Мак-Брайер испустил душераздирающий крик.

Мортон, в котором кипела кровь при виде этих нечеловеческих истязаний, не мог дольше сдерживаться; он вскочил, чтобы броситься вперед и помешать палачу, забыв о том, что безоружен и что в его положении требуется особая осторожность. Клеверхауз, заметив его волнение, схватил его за плечо и силою удержал на месте. Удерживая его одною рукой и прикрывая его рот другою, он шепнул ему на ухо:

– Вспомните, ради Бога, где вы находитесь!

Это движение Мортона, к счастью для него, осталось незамеченным, так как внимание членов Совета было полностью поглощено разыгравшейся перед ними жуткой сценой.

– Все, – сказал врач, – он потерял сознание: человеческая природа не в состоянии вынести большего.

– Освободите ногу, – приказал герцог и, повернувшись к Дэлзэлу, добавил: – На нем оправдается, пожалуй, старая поговорка – ведь сегодня он едва ли мог бы поехать верхом, хотя и обут в сапоги. Однако пора с ним кончать, не так ли?

– Ну что ж! Велите огласить приговор, и с ним будет покончено. И без того у нас довольно грязной работы.

Чтобы привести узника в чувство, были поспешно применены всевозможные эссенции и настойки, и когда первые слабые вздохи несчастного возвестили, что к нему возвратилось сознание, герцог произнес над ним приговор, как над предателем, уличенным в открытом восстании против властей. Приговоренного должно было отнести из зала суда к месту казни и повесить за шею, а после умерщвления отрубить у него голову и руки и передать их на благоусмотрение Совета40. Все движимое и недвижимое имущество и одежду конфисковать и зачислить в доход короля.