Мы не станем злоупотреблять терпением наших читателей и приводить полностью многословное послание леди

Маргарет. Скажем только о том, что оно кончалось приказанием внучке согласиться на немедленное венчание.

– Я никогда до сих пор не думала, – сказала Эдит, отбрасывая письмо, – что лорд Эвендел способен на неблагородный поступок.

– Неблагородный, Эдит! – воскликнул ее жених. –

Так-то вы поняли мое желание назвать вас своею, прежде чем я с вами расстанусь, может быть, навсегда.

– Лорду Эвенделу следовало бы помнить, – сказала

Эдит, – что, видя и ценя его постоянство и другие достоинства и понимая, чем мы ему обязаны, я сочла должным уступить его настояниям, но с условием, что меня не будут торопить с браком. А теперь, пользуясь влиянием, которое на меня имеет единственная моя родственница и близкий мне человек, он меня побуждает с нетерпеливой и даже неделикатной настойчивостью немедля назначить срок. В

этих настойчивых и назойливых уговорах больше любви к себе самому, нежели благородства.

Лорд Эвендел, глубоко оскорбленный услышанным, несколько раз прошелся по комнате, прежде чем ответить на этот упрек. Наконец он сказал:

– Я мог бы избежать брошенного мне тяжкого обвинения, если бы с самого начала решился объяснить мисс

Белленден основную причину обращенной к ней просьбы.

Ради себя самой она, наверно, не сочла бы заслуживающими внимания соображения, которые я намерен ей изложить, но она должна учесть интересы леди Маргарет.

Моя смерть на поле сражения отдаст мое имущество тем, кто является моими наследниками по закону о майорате.

Если мое поведение будет признано государственной изменой, это имущество может быть конфисковано правительством узурпатора в пользу самого принца Оранского или какого-нибудь его фаворита-голландца. И в том и в другом случае мой высокочтимый друг и моя нареченная невеста останутся без покровителя и без средств. Но, обладая правами и доходами леди Эвендел и имея возможность поддерживать престарелую бабушку, Эдит будет до некоторой степени вознаграждена за согласие унаследовать титул и богатство того, кто не может считать себя достойным ее руки.

Эдит, приведенная в замешательство этим непредвиденным доводом, была вынуждена признать, что действия лорда Эвендела объясняются его деликатностью и уважением к ней.

– И все-таки, – сказала она, – упорство, с которым мое сердце тянется к прошлому (она залилась слезами), таково, что я не могу подавить в себе какое-то зловещее внутреннее сопротивление, препятствующее мне, несмотря на все ваши доводы, не откладывая выполнить мое обещание.