поставлены на ноги и ищут высокого старика в коротком пальто, в сапогах, с седой бородой».

Дорожинский принимал меры «предосторожности», как мог успокаивал Шульгина. Тот даже засел на четыре дня в гостинице и сносился с Дорожинским особой сигнализацией, глядел сквозь занавеску, ожидая, когда наконец появится его ангел-хранитель – высокая дендистая фигура, у которой «пенсне блестело моноклем».

В Киеве Шульгин решил расстаться с седой бородой, в парикмахерской пробовал её выкрасить, но она из-за скверной краски оказалась красно-зеленой. Страх не проходил, и, чтобы успокоить своего подопечного, Дорожинский увёз Шульгина в Москву.

4 января 1926 года в Москве, на вокзале, их встретил сотрудник ОГПУ Шатковский (в книге Шульгина он назван Василием Степановичем) и поселил гостя на даче в

Лосиноостровской. Дорожинский расстался с ним, и теперь

Шульгин оказался на попечении возвратившихся и» Ленинграда «племянников». Это имело тот смысл, что он общался с подлинными контрреволюционерами, за которыми, естественно, велось наблюдение.

Шульгин описал пребывание на зимней даче под

Москвой. В целях конспирации он в своей книге изменил обстановку и действующих лиц, а позднее писал уже так, как было в действительности:

«Я был отдан Марии Владиславовне Захарченко-Шульц и её мужу под специальное покровительство.

Муж её был офицер… По её карточкам, снятым в молодости, это была хорошенькая женщина, чтобы не сказать красивая. Я её узнал уже в возрасте увядания, но все-таки кое-что сохранилось в её чертах. Она была немного выше среднего роста, с тонкими чертами лица… Испытала очень много, и лицо её, конечно, носило печать всех этих испытаний, но женщина была выносливая и энергии совершенно изумительной. Она была помощником Якушева.

Между прочим, она работала „на химии“, то есть проявляла, перепечатывала тайную корреспонденцию, которая писалась химическими чернилами. Это была работа очень изнурительная. Оба супруга, она и муж, часто навещали меня, они жили там же, возле меня, постоянно выезжая в

Москву, оттуда примерно час езды до их дома…

Мне приходилось вести откровенные беседы с Марией

Владиславовной. Однажды она мне сказала: «Я старею…

Чувствую, что это мои последние силы. В этот „Трест“ я вложила все свои силы, если это оборвётся, я жить не буду». В другой раз Захарченко жаловалась Шульгину на медлительность Якушева. «Разочаровавшись постепенно в

Якушеве, она идеализировала другого члена этой организации». Этот «другой» был Стауниц.

13 января 1926 года состоялась встреча Шульгина с

Якушевым и Потаповым. Якушев был уже знаком Шульгину, Потапов – «сдержанный, тактичный, обаятельный собеседник» – разыгрывал роль будущего военного министра, военного руководителя «Треста». При нем Радкевич держался почтительно, по-военному.