Власов доложил, что немца, предложившего газ, он не видел.

Кутепов бросает взгляд на «племянницу». Она краснеет.

– Я настаивала, но Гучков…

– Гучков болтлив, неосторожен и вообще ненадёжен. –

Кутепов обращается к Власову: – Вы виделись с Прокофьевым три раза?

– Три раза. Никаких результатов. Ни немца, ни испытаний, ни газов.

– Мне кажется, – с раздражением говорит Кутепов, –

что этот газ имеется только в голове Гучкова.

– Я думаю, – говорит Власов, – что газа совсем нет, а если есть, то он был известен ещё в прошлую войну и никаких новых отравляющих свойств не имеет.

– А вы не думаете, что Гучков просто струсил? Кстати, в каком вы чине? По-большевистски, разумеется.

– Если по-старому… капитан.

– Так вот, капитан, у нас вы будете полковником. Нет красной или белой армии, есть русская армия. И эта армия исполнит свой долг. Я бы желал, чтобы вы познакомились с нашей молодёжью.

– Буду счастлив.

Кутепов бросает взгляд в сторону Захарченко.

– А там… может быть, представим… Его высочеству будет интересно.

На этом кончается разговор. Мария Захарченко и Власов выходят из дома на улице Колизе, из штаб-квартиры

РОВС.

Парижская осень. Ещё тепло. Опадает листва с деревьев на Елисейских полях. Власов глядит вправо, где Триумфальная арка на площади Звёзды и тысячи пролетающих мимо машин.

– Красивый город.

Захарченко не слушает. Она думает вслух о другом.