Власов прижал к груди и поцеловал Иветту. И он и она думали, что видятся в последний раз.

И вот прошло больше восьми лет и снова Власов в

Париже, точно не было войны 1914-1918 годов. Сверкают витрины магазинов, господа сидят на террасах кафе на

Больших бульварах, иллюминация на башне Эйфеля, блеск и сияние реклам на Елисейских полях, и только вдовы и матери помнят о своих погибших мужьях и сыновьях, о милых им людях, которые не вернулись с полей сражений.

И ещё одна перемена, которую не мог не заметить

Власов, – это русские эмигранты, осевшие в Пасси и заполнившие чуть ли не весь Монмартр русскими ресторанами, барами и погребками.

Власов помнил, что за ним следит его спутница, и, вероятно, не она одна; помнил, что ему надо изображать человека, ослеплённого великолепием Парижа. Мария Захарченко задавала ему каверзные вопросы, ставила ловушки. Его испытывали, расспрашивая о Якушеве и Потапове; он отвечал, что его дело не рассуждать, а повиноваться, он рядовой член контрреволюционной организации, делал вид, что его восхищает парижская жизнь, женщины, заигрывавшие с ним, молодым человеком привлекательной внешности. На четвёртый день пребывания в

Париже Мария Захарченко, после встречи с группой шофёров-галлиполийцев, привела Власова в «Казино де Пари». Почти голые девицы изображали оргию времён

Нерона, затем парижский канкан. Это зрелище, по мнению

Захарченко, могло окончательно убедить Власова в преимуществах европейской цивилизации.

А он думал о том, как бы ему сбежать от слежки хоть на два-три часа. Возвращаясь из «Казино», вздыхая сказал:

– Просто беда.

– А что?

– Такое видеть… Я не каменный…

– Что? «Младая кровь играет»?

– Играет, Мария Владиславовна.

Она погрозила ему пальцем и кокетливо сказала:

– Спокойной ночи.

В седьмом часу утра Власов оделся и вышел из гостиницы. Он оставил портье записку для Захарченко: «Младая кровь играет…»

Улица была пустынна, и Власов, убедившись в том, что за ним никто не следит, спустился в метро. Он сделал пересадку и сел в поезд, направлявшийся в предместье (конечная остановка) Порт де ля Вилет. Здесь, в Обервиле, больше восьми лет назад жили Жан Дюваль и его сестра