Меррилиз. Хейзлвуд видел ее необыкновенную фигуру впервые. В изумлении он натянул поводья и остановил лошадь.

– А я вот говорю, – продолжала она, – что тот, кому дороги Элленгауэны, и глаз сегодня сомкнуть не должен; трое тебя сегодня искали и найти не могли, а ты, оказывается, домой спать отправляешься. Ужели ты думаешь, что, коль с братом что стрясется, сестре покойнее будет? Ну, уж нет, этому не бывать!

– Я не могу понять, о чем ты, тетка, говоришь; если это о мисс… я хочу сказать – о ком-то из прежних Элленгауэнов, то скажи мне, что я должен сделать.

– Как это из прежних Элленгауэнов? – резко переспросила старуха. – Откуда это взялись прежние Элленгауэны? Разве были какие-нибудь Элленгауэны, кроме тех, что зовутся славным именем Бертрамов?

– Но что же это все значит, милая моя?

– Никакая я не милая, вся округа знает, что я злая, и все могут только пожалеть об этом вместе со мной. Но зато я такое могу сотворить, что ни одной доброй на ум не придет, такое, что у тех, кто привык всю жизнь в горницах сидеть, да люльки качать, да за детишками ходить, вся кровь похолодеет. Слушай же, что я говорю! Твой отец приказал перевести караул из таможни, что в Портанферри, в замок Хейзлвуд; он решил, что контрабандисты собираются сегодня ночью напасть на замок. Никому это и в голову не придет. Он человек благородный, обходительный, ну да все одно… какой бы он ни был, никто против него не пойдет, вот и весь сказ. Отошли-ка ты солдат назад на старое место, только сделай это осторожно и шуму не подымай, и вот увидишь: ночью им сегодня там работы хватит. Дай только луне взойти – и ружья запалят и шпаги засверкают.

– Боже милосердный, что же это такое? И слова твои и твой вид говорят за то, что ты рехнулась, но во всем этом есть какая-то странная связь.

– Ничуть я не рехнулась! – воскликнула цыганка. –

Меня ведь и в тюрьму сажали, говорили, что я не в своем уме, били за это же и потом в изгнание отправили, да только ничуть я не рехнулась. Скажи-ка, Чарльз Хейзлвуд из Хейзлвуда, осталось у тебя зло к тому, кто тебя ранил?

– Нет, боже сохрани; плечо у меня зажило, и я с самого начала говорил, что выстрел этот был чистой случайностью. Я хотел бы сам ему об этом сказать.

– Тогда делай все, как я тебе скажу, – сказала Мэг

Меррилиз, – и ему от тебя больше добра будет, чем он тебе зла причинил. Ведь если он лиходеям в руки попадет, так те живо его прикончат или совсем отсюда увезут. Но есть господь над нами! Сделай же, как я тебе говорю: отправь солдат сегодня же в Портанферри. Замку Хейзлвуд никакой беды не грозит.