Возвратимся в Портанферри к Бертраму и к его верному другу, ни в чем не повинным обитателям здания, воздвигнутого для преступного люда. Наш фермер спал там сном праведника.

Но Бертрам проснулся после первого глубокого сна задолго до полуночи и больше уже не мог забыться. Душа его была охвачена каким-то смутным беспокойством, тело сковано тяжестью. Его лихорадило. Должно быть, причиной этого был спертый воздух в крохотной комнатке, где они спали. Помучившись некоторое время в этой немыслимой духоте, он встал и попытался открыть окно, чтобы освежить воздух. Увы! Первая же попытка напомнила ему, что он в тюрьме, что здание это строилось с расчетом на безопасность, а не на удобства и что никому не было дела до того, каким воздухом дышат томящиеся в нем люди.

После этой неудачи он постоял еще немного у неподатливого окна. Маленький Шмель, несмотря на усталость после дневного пути, вылез из постели; стоя около хозяина, он терся своей лохматой шубкой об его ноги и ласковым ворчанием выражал радость по поводу того, что они снова вместе. И так вот, ожидая, пока его перестанет лихорадить и ему снова захочется улечься в теплую постель и забыться сном, Бертрам стоял и глядел на море.

Это был час самого сильного прилива, и волны с ревом подкатывались к зданию. Время от времени высокая волна достигала бруствера, защищавшего фундамент, и разбивалась о него с гораздо большей силой и шумом, чем те, что падали на песок.

Вдалеке, при рассеянном свете тусклой луны, которую то и дело заволакивали облака, сталкивались, громоздились друг на друга и катились вперед огромные волны океана.

«Какое дикое и мрачное зрелище, – подумал Бертрам, –

совсем как приливы и отливы судьбы, которая с самого детства кидала меня по свету. Когда же настанет конец этой неприкаянной жизни и когда я обрету тихое пристанище, где спокойно, без страха и без волнений смогу заниматься мирным трудом, от которого меня столько раз отрывали? Говорят, что, доверившись воображению, человек может в ревущих волнах океана различить голоса морских нимф и тритонов. Что, если бы это удалось и мне, и сирена или Протей280, выпрыгнув из пучины, распутали бы этот странный клубок судьбы, до такой степени запутавший мою жизнь! Какой ты счастливый! – подумал он, взглянув на кровать, где возлежало мощное тело Динмонта.

– Твои заботы ограничиваются тесным кругом здоровых и полезных занятий! Ты можешь оставить их, когда захочешь, и после своих дневных трудов спать сном праведника».

Но маленький Шмель неожиданно прервал его раз-