Фрейи, уступив место искреннему огорчению. Ей было жаль отца. Она быстро наклонилась и подняла табурет, словно хотела замести следы… Но что толку? Она заняла прежнее место, легко опустив руку на рояль, прежде чем старик Нельсон поднялся по лестнице.

Бедный отец! Как он будет потрясен! Как рассержен! А

потом сколько будет страхов, какое горе! Почему она не была откровенной с ним с самого начала? Его круглые, наивные, изумленные глаза заставили её сжаться. Но он не смотрел на неё. Его взгляд был устремлен на Химскирка, который, стоя к нему спиной и всё ещё держась руками за щеку, сквозь зубы шипел проклятия, мрачно глядя на неё

(она видела его в профиль) уголком черного злого глаза.

– Что случилось? – спросил старик Нельсон в полном недоумении.

Она не ответила ему. Она думала о Джеспере, стоявшем на палубе брига и глядевшем на освещённый бунгало, – и ей было страшно. Счастье, что хоть один из них был на борту. Она желала только одного – чтобы он был за сотни миль. И всё же она не была уверена, что действительно этого хочет.

Если бы таинственная сила побудила Джеспера появиться в этот момент на веранде, она развеяла бы по ветру свое упорство, свою решимость, свое самообладание и бросилась бы в его объятия.

– Что такое? Что такое? – настаивал ничего не подозревающий Нельсон, начиная волноваться. – Только сию минуту ты играла какую-то пьесу, и…

Фрейя была не в силах говорить, предчувствуя то, что должно произойти, – черный, злой сверкающий глаз её загипнотизировал. Она только слегка кивнула головой в сторону лейтенанта, словно хотела сказать: «Вот, посмотри на него!»

– Ну да! – воскликнул старик Нельсон. – Вижу. Что такое…

Между тем он осторожно приблизился к Химскирку.

Тот, стоя на одном месте, топал ногами и испускал бессвязные проклятия. Позорный удар, разрушенные планы, комизм неизбежного скандала и невозможность отомстить – бесили его до такой степени, что он готов был буквально взвыть от ярости.

– О-о-о! – вопил он, тяжело шагая по веранде, словно хотел продавить ногой пол.

– А что с его лицом? – спросил ошеломленный старик

Нельсон. Внезапно истина открылась – осенила его наивную голову. – Боже мой! – воскликнул он, поняв, в чем дело. – Живей неси бренди, Фрейя… Так вы этим страдаете, лейтенант? Ужасно, а? Знаю, знаю! Сам, бывало, на стенку лез… И маленькую бутылочку с опием из ящика с лекарствами, Фрейя. Хорошенько поищи… Разве ты не видишь, что у него болит зуб?

И действительно, какое иное объяснение могло прийти на ум простодушному старику Нельсону, видевшему, как лейтенант держится обеими руками за щеку, бросает дикие взгляды, топает ногами и мрачно раскачивается всем телом? Фрейя не шелохнулась. Она наблюдала за Химскирком, украдкой поглядывавшим на неё злобно и вопросительно. «Ага, ты хотел бы выпутаться!» – сказала она себе.