Взгляд юноши не дрогнул, когда Ламинаи, протянув вперед копье, дотронулся до левой стороны его груди острым концом своего оружия. Ламинаи примерял свой удар, чтобы пронзить врага прямо в сердце. Затем с быстротой молнии он откинул руку назад, чтобы размахнуться… но вдруг выронил копье из руки и упал, отбиваясь от повисшей у него на шее Катафы.

Услышав звук военной трубы, Катафа сразу поняла, что Дику грозит опасность, и хотела увести его от нее. Но, поскользнувшись, он отстал и попал в руки врагов. Катафа вернулась назад и была свидетельницей всего, что происходило. Точно во сне, она видела, как Дик встал на ноги, встретился с Ма и, наконец, встал лицом к лицу с Ламинаи. Она слышала слова Ламинаи, видела, как он направил копье, и в эти несколько секунд, когда опасность смерти грозила юноше, она позабыла все чары колдуньи и помнила только, что надо спасти Дика.

Когда рука Ламинаи откинулась назад для рокового удара, девушка быстро бросилась вперед и обхватила его сзади за шею. Ламинаи тяжело упал на землю, копье выскочило у него из рук, и Дик подхватил его.

В этот момент раздался крик ужаса, вырвавшийся у людей Ламинаи. В новом враге воины сейчас же узнали Катафу, эту девушку, давно уже умершую, на которую было наложено табу, до которой никто не смел дотронуться, которая и сама не смела ни до кого дотронуться. Они увидели ее дух, уцепившийся за Ламинаи, и в паническом страхе бросились бежать, наполняя лес дикими воплями.

* * *

Высадившись на Острове Пальм, воины разбились на два отряда: один, под командой храброго Ламинаи, должен был исследовать западную часть острова; командование другим отрядом было поручено Утали, самому рослому и сильному человеку после Ламинаи. Он повел своих воинов через чащу деревьев, покрывавших берега левого рукава лагуны.

Вдруг он остановился. Грохот большой волны донесся сквозь чащу леса до его чуткого слуха, а за ним последовали тревожные стоны чаек. Он знал каждый звук моря, и ему было понятно, что надвигалась буря. Первой его мыслью была мысль о пирогах, но он услышал крик Ламинаи и шум преследования, прокатившегося к вершине горы. Не медля более, Утали начал взбираться в гору во главе своего отряда, так как было условлено, что оба отряда соединятся, если неуловимый неприятель начнет бой с тем или с другим.

Крики внезапно прекратились, точно отрезанные захлопнувшейся дверью, и Утали, подняв вверх руку в зеленом полумраке чащи, остановил свой отряд.

Крики, слышанные ими, были криками преследования. Почему же они так внезапно прекратились? Утали прислушивался и ждал. Ни звука…